Троецарствие, Том 1 (главы с 11 по 20)

в которой говорится о том, как Лю Бэй спас Кун Юна в Бэйхае, и о
том, как Люй Бу разбил Цао Цао в Пуяне

Этот план предложил мудрый Ми Чжу, человек богатый, родом из
Сюньсяня. Он занимался торговлей и ездил в Лоян по делам. Однажды,
возвращаясь домой, он встретил красивую женщину, которая обратилась к
нему с просьбой подвезти ее. Ми Чжу предложил женщине место в
повозке, а сам пошел пешком. Затем, уступив уговорам женщины, он сел в
повозку рядом с нею, но держался прямо и ни разу не взглянул на нее. Так
проехали они несколько ли. Женщина, собираясь сойти, сказала ему на
прощанье:
– Я властительница южной звезды Огненной добродетели и получила
повеление Верховного владыки сжечь твой дом. Но я тронута твоим
учтивым обхождением и потому предупреждаю тебя: торопись с
возвращением и спасай свое добро – я приду ночью.
Сказав так, она исчезла.
Ми Чжу всполошился. И действительно, едва он успел вернуться домой и
вынести все ценное, как на кухне вспыхнул пожар, и дом сгорел дотла.
Потрясенный этим событием, Ми Чжу пожертвовал все свое имущество
бедным. В ту пору Тао Цянь пригласил его на службу, назначив на
должность бе-цзя.
– Я сам поеду в Бэйхай просить Кун Юна помочь нам, – сказал Ми Чжу,
обращаясь к Тао Цяню. – А кто-нибудь другой пусть отправляется с такой
же просьбой в Цинчжоу к Тянь Цзе. Если они одновременно двинут свои
войска, Цао Цао не устоит.
Тао Цянь послушался его и написал два письма: одно из них он вручил Ми
Чжу, а второе вызвался отвезти Чэнь Дэн, уроженец Гуанлина. Когда
посланцы отбыли, Тао Цянь сам возглавил оборону города и начал
готовиться к нападению.
Бэйхайский Кун Юн был родом из Цюйфу. Внук Конфуция в двадцатом
колене, сын начальника уезда Тайшань Кун Чжоу, он с детства
прославился умом. Когда ему было десять лет, он отправился к
хэнаньскому правителю Ли Ину. Привратник не хотел его пускать, но Кун
Юн сказал:
– Я родственник семьи Ли.
И вошел.
– В каком же родстве состояли наши предки? – спросил Ли Ин.
– Ведь в древние времена мой предок Кун-цзы задал вопрос вашему
предку Лао-цзы [18] об этикете, – сказал Кун Юн, – так разве это не роднит
меня с вами?
Ли Ин был поражен. И когда немного погодя вошел его друг Чэнь Вэй, Ли
Ин сказал ему, указывая на Кун Юна:
– Это удивительный мальчик!
– Если человек умен в детстве, – возразил Чэнь Вэй, – еще не значит, что
он будет умен, когда вырастет.
– Если ваше утверждение правильно, – заметил Кун Юн, – то вы, господин,
в детстве несомненно были умны.
Все засмеялись, а Чэнь Вэй сказал:
– Когда мальчик вырастет, он будет величайшим человеком!
Это событие прославило Кун Юна, он стал чжун-лан-цзяном и получил
должность правителя округа Бэйхай. Он был известен своим
хлебосольством. «Я хочу, – говаривал он, – чтобы гости за столом не
переводились и в чашах не иссякало вино». За шесть лет пребывания в
Бэйхае Кун Юн завоевал любовь всего народа.
В тот день он по обыкновению сидел в кругу гостей, когда слуга доложил,
что приехал Ми Чжу. Кун Юн пригласил его войти, и Ми Чжу отдал письмо,
в котором Тао Цянь сообщал о нападении Цао Цао и просил помощи.
– Как же мне не помочь, ведь мы с Тао Цянем старые друзья, да и вы
лично приехали просить об этом! – воскликнул Кун Юн. – Однако Цао Цао
со мной не враждовал, и я думаю сначала предложить ему покончить дело
миром, а в случае отказа я двину свои войска.
– Цао Цао надеется на силу своих армий, и он никоим образом не
согласится заключить мир, – сказал Ми Чжу.
Тогда Кун Юн написал Цао Цао письмо и одновременно приказал своим
военачальникам готовиться к походу. Но как раз во время этого
совещания доложили, что приближаются несметные полчища Желтых во
главе с Гуань Хаем. Кун Юн сильно встревожился и немедленно выступил
с войском навстречу мятежникам. Гуань Хай выехал вперед и заявил:
– Мне известно, что в Бэйхае много провианта. Если вы дадите мне десять
тысяч даней риса, я уведу войска. Если же нет, то разрушу город и не
пощажу ни старых, ни малых.
– Я – подданный императора Хань и защищаю его земли, – закричал Кун
Юн. – Могу ли я выдать провиант разбойникам?
Тогда разгневанный Гуань Хай вступил в единоборство с военачальником
Кун Юна – Цзун Бао и после нескольких схваток сразил его насмерть.
Войско Кун Юна в смятении бежало под защиту городских стен. Гуань Хай,
разделив свои силы на несколько отрядов, окружил город со всех сторон.
Кун Юн был озабочен. Ми Чжу тоже опечалился, не смея больше ни о чем
напоминать ему.
На другой день Кун Юн стал наблюдать за врагом с городской стены и
совсем приуныл, когда увидел, что силы мятежников громадны. Но вдруг
он заметил нечто странное: в строй противника врезался какой-то
неизвестный всадник и, с необыкновенной ловкостью действуя копьем,
стал разить врагов направо и налево. Разбойники бежали. Всадник достиг
городской стены и крикнул, чтобы открыли ворота, но Кун Юн не знал его и
не открыл ворота. Сзади наседали мятежники. Всадник повернулся и
сразил еще несколько десятков человек. Тогда Кун Юн велел открыть ему
ворота. Войдя в город, человек этот бросил копье и, поднявшись на стену,
поклонился Кун Юну и обратился к нему с такими словами:
– Я из Хуансяня, и зовут меня Тайши Цы. Вы часто оказывали
благодеяния семье моей матушки, и вчера, когда я вернулся домой из
Ляодуна, она сказала мне: «Наш господин не раз помогал нам. Теперь ему
угрожает опасность, и ты должен помочь ему». И я немедленно примчался
к вам.
Кун Юн, глубоко растроганный этим, подарил Тайши Цы одежду, латы и
коня с седлом.
– Я хотел бы получить тысячу отборных воинов, – сказал Тайши Цы. – Я
вышел бы с ними из города и перебил этих разбойников.
– Вы хоть и герой, – возразил Кун Юн, – но все же должны помнить, что
силы их очень велики!
– Я ведь доложил вам, – отвечал Тайши Цы, – что меня прислала сюда
моя матушка, не забывшая ваших благодеяний, и если я не сниму осаду с
города и не помогу вам, мне совестно будет смотреть ей в глаза. Я решил
вступить в смертельный бой.
– Я слышал, что в наше время самый большой герой – Лю Бэй, – сказал
Кун Юн. – Вот если бы нам удалось призвать его на помощь, то осада пала
бы сама собой. Только кого к нему послать?
– Господин мой, готовьте письмо. Я еду! – воскликнул Тайши Цы.
Тайши Цы досыта наелся, облачился в латы, прикрепил к поясу лук со
стрелами, вооружился копьем и с письмом Кун Юна тронулся в путь.
Городские ворота приоткрылись, и сразу же на выехавшего Тайши Цы
набросилась целая орава мятежников во главе с предводителем. Тайши
Цы сразил нескольких из врагов, пытавшихся его окружить, и прорвался
вперед. Гуань Хай с сотней всадников погнался за ним, хорошо понимая,
как опасно выпускать человека из осажденного города. Окруженный со
всех сторон, Тайши Цы остановился и стал осыпать противника стрелами
из лука. От каждой выпущенной им стрелы на землю валился всадник.
Враги не посмели преследовать его дальше. Тайши Цы благополучно
добрался до Пинъюаня и явился к Лю Бэю. После приветственных
церемоний Тайши Цы вручил ему послание Кун Юна.
Лю Бэй пожелал узнать, что за человек Тайши Цы.
– Я – Тайши Цы из пограничного города в Дунлае, – отвечал тот. – Хоть мы
с Кун Юном и не одного рода и даже не однофамильцы, но я из дружеских
чувств служу ему и готов делить с ним горе и печали. Ныне Гуань Хай
поднял смуту, Бэйхай окружен, господин мой в смертельной опасности.
Зная о вашей неподкупной справедливости и о том, что вы всегда готовы
помочь людям в несчастье, он приказал мне прорваться из осажденного
города и просить у вас подмоги.
– Разве Кун Юн знает о существовании Лю Бэя? – удивился Лю Бэй, но
согласился помочь Кун Юну. Вскоре он выступил в Бэйхай вместе со
своими братьями во главе трех тысяч отборных воинов.
Гуань Хай, заметив, что к осажденным приближается подкрепление,
двинулся было навстречу, но, разузнав, что сил у Лю Бэя немного, не стал
особенно тревожиться.
Лю Бэй, его названые братья и Тайши Цы выехали вперед и остановились
перед своим строем. Разъяренный Тайши Цы хотел начать схватку, но
Гуань Юй опередил его и бросился на Гуань Хая. Всадники понеслись
навстречу друг другу. В войсках послышались крики: «Разве Гуань Хаю
устоять против Гуань Юя?» Одна схватка следовала за другой, но вот
поднялся меч Черного дракона, и Гуань Хай, сраженный насмерть, рухнул
на землю. Тогда Тайши Цы и Чжан Фэй одновременно врезались в строй
противника. Бой завершили воины Лю Бэя.
Кун Юн, наблюдавший за ходом сражения с городской стены, видел, как
Тайши Цы, Гуань Юй и Чжан Фэй, словно тигры, ворвавшиеся в стадо
баранов, расправлялись с мятежниками. Никто не мог им противостоять.
Теперь и Кун Юн бросил в бой свои войска. Зажатый с двух сторон
противник потерпел полное поражение. Воины во множестве сдавались в
плен. Остальные рассеялись.
Кун Юн торжественно встретил Лю Бэя. После приветствий был устроен
пир в честь победы. Ми Чжу, пользуясь удобным случаем, рассказал Лю
Бэю о том, что Цао Цао обвиняет Тао Цяня в убийстве его отца и грозится
уничтожить Сюйчжоу.
– Тао Цянь – благороднейший человек, – сказал Лю Бэй, – и оскорблен
незаслуженно.
– Цао Цао губит народ, – добавил Кун Юн, – опираясь на сильных, он
попирает слабых. Почему бы вам не отправиться со мной на помощь Тао
Цяню?
– Не смею отказываться, – отвечал Лю Бэй. – Только воинов у меня мало,
а я не хочу действовать неосмотрительно.
– Мое желание помочь Тао Цяню вызвано чувством старой дружбы, но в
то же время это мой великий долг, – продолжал Кун Юн. – Разве вы не
руководствуетесь в своих поступках чувством долга?
– Это так! – воскликнул Лю Бэй. – Разрешите мне только прежде поехать к
Гунсунь Цзаню попросить у него подкрепление. Я быстро вернусь.
– Смотрите, сдержите слово, – предупредил Кун Юн.
– Вы плохо знаете меня, – сказал Лю Бэй. – Человек, потерявший доверие,
не может стоять твердо, говорят мудрые люди, и это так же верно, как то,
что все смертны. Соберет Лю Бэй войско или не соберет, он все равно
придет к вам.
Кун Юн согласился и отправил Ми Чжу в Сюйчжоу, чтобы успокоить и
обнадежить Тао Цяня.
Тут выступил Тайши Цы и с поклоном сказал:
– Я успешно выполнил наказ своей матушки, опасность не угрожает вам
более. Теперь я уезжаю к Лю Яо, который призывает меня. Но мы с вами
еще увидимся.
Кун Юн хотел подарить ему золото и шелковые ткани, но Тайши Цы
отказался от этих даров и отправился домой, чтобы оттуда уехать в
Янчжоу.
Тем временем Лю Бэй прибыл к Гунсунь Цзаню и рассказал ему обо всем.
– Ведь Цао Цао не враждует с вами. Зачем же вам тратить свои силы? –
удивился Гунсунь Цзань.
– Я уже обещал и не могу нарушить своего слова, ибо тогда я потеряю
доверие, – сказал Лю Бэй.
– Хорошо, я дам вам две тысячи воинов, – согласился Гунсунь Цзань.
– Я бы хотел просить у вас разрешения взять с собой Чжао Юня.
Гунсунь Цзань согласился и на это. Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй повели
свои три тысячи воинов вперед, а Чжао Юнь с двухтысячным отрядом
последовал за ними, и все вместе они двинулись в Сюйчжоу.
Когда Ми Чжу вернулся к Тао Цяню, он рассказал ему, что Кун Юн позвал
на помощь еще и Лю Бэя с войском. Вскоре прибыл и Чэнь Дэн с вестью,
что цинчжоуский Тянь Цзе тоже обещает свою помощь.
Но армии Кун Юна и Тянь Цзе, испугавшись несметных сил Цао Цао, не
смели двинуться вперед, и вдалеке, возле гор, разбили лагерь. Цао Цао,
узнав о приближении двух армий, разделил свое войско на два отряда и
не осмеливался напасть на город.
Между тем Лю Бэй пришел к Кун Юну, и тот сказал ему:
– Силы Цао Цао велики, и сам он весьма искусен в военном деле. Нам
надо сначала, чтобы не сделать ложного шага, посмотреть, как будет
действовать Цао Цао.
– Боюсь, что в городе трудно будет держаться без провианта, – ответил Лю
Бэй. – Я предлагаю такой план: Чжао Юня и Гуань Юя я оставлю с вами, а
сам с Чжан Фэем пробьюсь через лагерь Цао Цао в Сюйчжоу и
переговорю с Тао Цянем.
Кун Юн вполне одобрил это решение. Он расположил отряд Тянь Цзе
впереди, а воинов Гуань Юя и Чжао Юня немного позади, так что войска
построились треугольником.
В тот же день Лю Бэй и Чжан Фэй с тысячей конных и пеших воинов
ворвались в расположение войск Цао Цао. Загремели барабаны, и на Лю
Бэя и Чжан Фэя, словно волны прилива, хлынули войска во главе с Юй
Цзинем.
– Эй, безумцы, что вы затеяли? – закричал Юй Цзинь.
Чжан Фэй, не отвечая, помчался на него. Всадники схватились. Лю Бэй
обнажил свой обоюдоострый меч и подал сигнал к нападению. Юй Цзинь,
потерпев поражение в этой битве, бежал. Чжан Фэй преследовал врага,
убивая всех, кто попадался на пути, и достиг стен Сюйчжоу. Со стены
города увидели знамя с белыми иероглифами: «Пинъюаньский Лю Бэй» и
по приказу Тао Цяня открыли ворота.
Тао Цянь встретил Лю Бэя и проводил его в окружное управление. После
окончания церемоний в честь Лю Бэя было устроено торжество. Лю Бэй
вел себя с достоинством, речь его была изящна, и Тао Цянь, глубоко
радовавшийся этому, приказал Ми Чжу передать Лю Бэю печать и
городскую эмблему Сюйчжоу.
– Что это значит? – удивился Лю Бэй.
– Поднебесную терзает смута, – сказал Тао Цянь. – Права императора
попраны. Вы же стоите крепко и доводитесь родственником Ханьскому
дому. Своей силой вы действительно способны поддержать алтарь
династии, и я хочу отдать вам Сюйчжоу. Не отказывайтесь. Я сам
отправлю донесение двору.
Лю Бэй встал с цыновки, поклонился и сказал:
– Хоть я и потомок Ханьского дома, но заслуги мои невелики и
добродетели недостаточны. Мне даже страшно быть правителем
Пинъюаня. Достоин ли я вашей милости? Я пришел к вам из чувства
долга, а вы, насколько я понимаю, полагаете, что мною руководило
желание захватить чужое. Если бы у меня возникли такие побуждения,
небо перестало бы помогать мне!
– Это мое искреннее желание, – утверждал Тао Цянь.
Он настойчиво повторял свое предложение, но как мог Лю Бэй принять
его!
– Враг у стен города, и надо придумать, как отбить его, – сказал Ми Чжу. –
Настанут более спокойные времена, и тогда мы возобновим этот разговор.
– Я обращусь к Цао Цао с письменным требованием снять осаду, – сказал
Лю Бэй. – Если он не послушается, я нападу на него немедленно.
В лагеря был послан приказ прекратить всякое движение войск до тех пор,
пока гонец не доставит письмо Цао Цао.
Цао Цао совещался со своими военачальниками, когда ему сообщили, что
из Сюйчжоу прибыл гонец. Цао Цао вскрыл письмо – оно было от Лю Бэя.
«С тех пор, как мы впервые встретились с вами, – говорилось в письме, –
судьба разбросала нас в разные стороны, и я не успел отплатить вам за
услугу. Что касается смерти вашего благородного батюшки, то в ней
повинен злодей Чжан Кай, а вовсе не Тао Цянь. Ныне остатки Желтых
наводят смуту повсюду, а оставшиеся в живых сообщники Дун Чжо
властвуют в столице. Я хотел бы, чтобы вы поспешили ко двору и,
отказавшись от личной вражды, отвели войска от Сюйчжоу. Этим вы
помогли бы государству и доставили величайшее счастье населению
Сюйчжоу и всей Поднебесной».
Цао Цао, прочитав письмо, вскипел от злости:
– Кто такой этот Лю Бэй, что осмеливается поучать меня! Он издевается
надо мной!
Цао Цао хотел уже отдать приказание снести голову гонцу и бросить все
силы на Сюйчжоу, но Го Цзя удержал его:
– Лю Бэй действует издалека. Для начала он прибегает к церемониям, а
потом пустит в ход оружие. Вы, господин мой, должны добрыми словами
успокоить Лю Бэя и только потом начать битву. Иначе города нам не взять.
Цао Цао послушался Го Цзя, угостил гонца, доставившего письмо, и уже
собирался написать ответ, как вдруг прискакал другой гонец с
извещением, что Люй Бу напал на Яньчжоу и захватил Пуян.
А случилось это так. Потерпев поражение от Ли Цзюэ и Го Сы, Люй Бу
покинул Угуань и бежал к Юань Шу. Но тот, зная о непостоянстве Люй Бу,
отказался принять его, и Люй Бу перешел к Юань Шао. Он помог Юань
Шао разгромить Чжан Яня в Чаншане и с тех пор стал держать себя
вызывающе с другими военачальниками. Юань Шао хотел убить его за это,
но Люй Бу перебежал к Чжан Яню.
Пан Шу в Чанане укрыл семью Люй Бу, а затем тайно переправил ее к
нему, за что Ли Цзюэ и Го Сы отрубили Пан Шу голову и потребовали от
Чжан Яня, чтобы тот убил Люй Бу. Тогда Люй Бу покинул Чжан Яня и ушел
к Чжан Мо.
Именно в это время Чжан Чао представил своему брату Чжан Мо Чэнь
Гуна, который сказал:
– Поднебесная разваливается на части, воины творят, что хотят. Странно,
что вы, владея такими обширными землями, кому-то подчиняетесь. Цао
Цао ушел на восток в поход – Яньчжоу пуст. Люй Бу сейчас самый
храбрый человек в Поднебесной, и если вы вместе с ним захватите
Яньчжоу, вы сможете завоевать независимость.
Вот почему Люй Бу и напал на Яньчжоу. Вскоре он овладел Пуяном.
Оставалось взять всего лишь три города – Чжэньчэн, Дунъа и Фаньсянь,
стойко обороняемые Сюнь Юем и Чэн Юем.
Цао Жэнь несколько раз вступал в бой с врагом, но победить его не мог и
послал Цао Цао весть о своем тяжелом положении.
Известие это встревожило Цао Цао, и он сказал:
– Если я потеряю Яньчжоу, то у меня не будет пристанища. Надо срочно
что-то предпринять.
– Лучше всего помириться с Лю Бэем, – посоветовал Го Цзя, – а потом
вернуть Яньчжоу.
Цао Цао тотчас же написал ответное письмо Лю Бэю, затем снял свой
лагерь и увел войска.
Гонец, вернувшись в Сюйчжоу, рассказал об этом Тао Цяню. Тао Цянь в
своей великой радости пригласил в город на пышное празднество Кун
Юна, Тянь Цзе, Гуань Юя, Чжао Юня и других военачальников.
Когда окончился пир, Тао Цянь усадил Лю Бэя на почетное место и,
поклонившись всем гостям, сказал:
– Я стар, оба мои сына не обладают талантами, им не справиться с
государственными делами. А Лю Бэй – потомок императорского дома,
таланты и добродетели его велики, он сможет успешно управлять
Сюйчжоу. Мне же пора на покой.
– Кун Юн призвал меня на выручку Сюйчжоу – этим я выполнил свой
долг, – сказал Лю Бэй. – Если же я без всяких на то оснований возьмусь за
дело управления, Поднебесная будет считать меня несправедливым
человеком.
– Ханьский дом идет к упадку, – заявил Ми Чжу, – страна раздроблена,
именно сейчас время для смелых действий. Сюйчжоу богатый и обильный
округ, населяют его сотни тысяч человек, и вам, с вашими способностями,
господин Лю Бэй, нельзя отказываться.
– Я не решаюсь принять это предложение, – повторил Лю Бэй.
– Тао Цянь – человек дряхлый и не может справиться с делами, – сказал
Чэнь Дэн. – Вы ни в коем случае не должны отказываться.
– Юань Шу принадлежит к роду, четыре поколения которого дали трех
гунов, – продолжал Лю Бэй. – Вся страна уважает его. К тому же он
находится поблизости, в Шоучуне. Почему бы вам не уступить округ ему?
– Юань Шу – гнилая кость из могилы, о нем и говорить не стоит, –
воскликнул Кун Юн. – Нынешний случай вам послало небо. Если вы этим
не воспользуетесь, то потом поздно будет раскаиваться.
Лю Бэй упорно не соглашался, тогда Тао Цянь со слезами сказал ему:
– Если вы покинете меня, некому будет закрыть мне глаза, когда я умру.
– Примите то, что уступает вам Тао Цянь, – вмешался Гуань Юй. –
Управляйте делами округа, дорогой брат.
– Ведь мы насильно не отбираем у него округ, – добавил Чжан Фэй. – Он
отдает нам власть из лучших побуждений. Почему же вы не соглашаетесь?
– Вы хотите, чтобы я совершил несправедливое дело! – воскликнул Лю
Бэй.
Тао Цянь трижды повторял свою просьбу, но Лю Бэй наотрез отказался.
Наконец Тао Цянь сказал:
– Если Лю Бэй так упорно отказывается, то недалеко отсюда есть городок
Сяопэй, где он может расположить свое войско, чтобы охранять Сюйчжоу.
Все стали уговаривать Лю Бэя остаться в Сяопэе, и Лю Бэй согласился.
После того, как Тао Цянь наградил воинов, Чжао Юнь собрался в путь.
Расставаясь с ним, Лю Бэй долго держал его за руки и проливал слезы.
Кун Юн и Тянь Цзе тоже распрощались и ушли со своими войсками.
Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй прибыли в Сяопэй, починили городскую
стену и взяли на себя охрану порядка.
Тем временем Цао Цао приехал в свое войско, действовавшее в Яньчжоу.
Его встретил Цао Жэнь и доложил о том, что силы Люй Бу велики и что
советником у него Чэнь Гун. Весь округ уже потерян, за исключением
Чжэньчэна, Дунъа и Фаньсяня, которые Сюнь Юй и Чэн Юй решили
держать до конца.
– Люй Бу храбр, но соображает туго и не заслуживает того, чтобы из-за
него беспокоиться, – заявил Цао Цао и велел войскам располагаться
лагерем.
Когда Люй Бу узнал, что Цао Цао с войском уже прошел через Тэнсянь, он
вызвал своих военачальников Сюэ Ланя и Ли Фына и сказал им:
– Я давно хотел воспользоваться вашими услугами и поручить вам с
десятитысячным войском защищать Яньчжоу.
Люй Бу сам двинул войско против Цао Цао.
– Неужели вы покидаете Яньчжоу? – спросил появившийся в эту минуту
Чэнь Гун.
– Я расположусь в Пуяне и построю войско треугольником, – заявил Люй
Бу.
– Вы совершите ошибку, – сказал Чэнь Гун. – Сюэ Лань не удержит
Яньчжоу. Лучше идите прямо на юг, в ста восьмидесяти ли отсюда есть
неприступное место. Устройте там засаду из десяти тысяч отборных
воинов, и когда войска Цао Цао будут проходить мимо, половину
пропустите, а затем нанесите неожиданный удар и захватите в плен Цао
Цао.
– Я расположусь в Пуяне, – упрямо повторил Люй Бу. – Откуда вам знать,
какие у меня планы?
Оставив Сюэ Ланя защищать Яньчжоу, Люй Бу двинулся в поход.
Когда войска Цао Цао приблизились к самому опасному месту на дороге в
Тайшань, Го Цзя сказал:
– Входить сюда небезопасно. Возможно, здесь засада.
– Разве Люй Бу додумается до этого! – расхохотался Цао Цао. – Ведь он в
Пуяне. Яньчжоу защищает Сюэ Лань.
Цао Цао приказал Цао Жэню окружить Яньчжоу, а сам пошел в Пуян,
чтобы поскорее дать бой Люй Бу.
Узнав о приближении Цао Цао, Чэнь Гун предупредил Люй Бу:
– Войска Цао Цао идут издалека, они утомлены и потому нам выгодно
ударить на них сразу, не дав им времени восстановить силы.
– Я исколесил Поднебесную вдоль и поперек, – отвечал Люй Бу, – мне ли
бояться Цао Цао! Как только он раскинет лагерь, я возьму его в плен!
Сражение состоялось на другой день. Верхом на коне под фамильным
знаменем Цао Цао наблюдал, как разворачиваются войска Люй Бу. Сам
Люй Бу ехал впереди, справа и слева его сопровождали восемь отважных
военачальников. Численность его армии доходила до ста пятидесяти
тысяч человек.
Загремели барабаны. Цао Цао крикнул Люй Бу:
– Никогда мы с тобой не враждовали, почему же ты захватил мой округ?
– Когда государство строит водоем, – ответил Люй Бу, – им может
пользоваться каждый, а не ты один!
Люй Бу тут же приказал своему военачальнику Цзан Ба вступить в
поединок. Навстречу ему выехал Ио Цзинь. В тридцати схватках
сшибались всадники, но не могли одолеть друг друга. Тогда на помощь Ио
Цзиню выехал Сяхоу Дунь; на помощь Цзан Ба – Чжан Ляо.
Негодование охватило Люй Бу. Вскинув алебарду, он врезался в строй
врага. Сяхоу Дунь и Ио Цзинь обратились в бегство. Армия Цао Цао
потерпела поражение и бежала тридцать ли. Люй Бу не стал их дальше
преследовать.
Проиграв битву, Цао Цао вернулся в свой лагерь и созвал на совещание
военачальников.
– Силы Люй Бу, расположенные в лагере к западу от Пуяна, слабы, –
сказал Юй Цзинь. – Можно не сомневаться, что сегодня, считая нашу
армию разбитой, они не примут мер предосторожности. Надо напасть на
них неожиданно – это вызовет сильнейшее смятение в их рядах.
Цао Цао так и поступил. Ночью по глухим тропам его армия двинулась в
путь.
А Люй Бу в это время пировал с войсками. Чэнь Гун предупредил его:
– Самый важный для нас западный лагерь. Что мы будем делать, если
Цао Цао неожиданно ворвется туда?
– Где ему осмелиться на это, если он только что проиграл битву! –
возразил Люй Бу.
– Цао Цао весьма искусен в военном деле, – настаивал Чэнь Гун. –
Необходимо принять меры предосторожности, чтобы нас не захватили
врасплох.
Тогда Люй Бу отрядил Гао Шуня вместе с Вэй Сюем и Хоу Чэном
оборонять западный лагерь.
В сумерки Цао Цао ворвался в западный лагерь сразу с четырех сторон.
Охрана не выдержала натиска и разбежалась. Так Цао Цао овладел
западным лагерем Люй Бу.
Гао Шунь подошел туда только ко времени четвертой стражи и был
встречен противником. Войска вступили в беспорядочный бой.
Приближался рассвет. В это время с западной стороны послышался гром
барабанов – это шел на помощь сам Люй Бу. Цао Цао покинул лагерь и,
преследуемый Гао Шунем, бежал на север. Но из-за гор вышел еще один
отряд, и когда Цао Цао в страхе повернул на запад, он столкнулся тут с
новым противником.
Всем военачальникам пришлось вступить в смертельную схватку. Цао Цао
первым ринулся на неприятельский строй. Шум стоял невообразимый.
Стрелы сыпались, как проливной дождь. Цао Цао не мог продвинуться ни
вперед, ни назад и отчаянно взывал:
– Спасите! Кто спасет меня?
И тут из общей свалки вырвался всадник. Это был Дянь Вэй. Подняв свою
обоюдоострую алебарду, он крикнул:
– Не огорчайтесь, господин мой, я здесь!
Он соскочил с коня, воткнул в землю алебарду, схватил десяток копий и
приказал тем, кто следовал за ним:
– Предупредите меня, когда разбойники будут в десяти шагах позади! – И
решительно двинулся вперед, не обращая внимания на стрелы. За ним
погналось несколько десятков всадников Люй Бу.
– Десять шагов! – раздался крик.
– Подпустите их еще на пять шагов! – отвечал Дянь Вэй.
– Пять шагов! – вновь последовал предостерегающий возглас.
Тогда Дянь Вэй обернулся и стал метать копья. С каждым его броском
человек валился на землю. Он не промахнулся ни разу. Рассеяв
преследователей, Дянь Вэй снова вскочил на коня и помог Цао Цао
выбраться из кольца врагов. Тут подоспели другие военачальники, и все
вместе вернулись в лагерь.
Видя, что уже спускаются сумерки, но позади все еще слышатся крики,
Люй Бу на коне с алебардой в руке продолжал преследовать Цао Цао,
громко крича:
– Стой, злодей, стой!
Все были утомлены до крайности. Воины остановились и в
нерешительности смотрели друг на друга. Каждый думал только о том, как
бы спасти свою жизнь.
Поистине:

     Хоть из кольца врагов нас вынесут верные кони,
     Но каково потом усталым уйти от погони?

О дальнейшей судьбе Цао Цао вы узнаете в следующей главе.

 

Глава двенадцатая

из которой читатель узнает о том, как Тао Цянь трижды уступал
Сюйчжоу, а также о великой битве межу Цао Цао и Люй Бу

Итак, когда Цао Цао в смятении бежал на юг, к месту битвы подоспел
новый отряд. Это пришел ему на помощь Сяхоу Дунь. Он задержал Люй
Бу, и завязалась великая битва, которая длилась до глубоких сумерек. Тут
полил дождь как из ведра, и обе стороны отвели свои войска. Цао Цао,
вернувшись в лагерь, щедро наградил Дянь Вэя и повысил его в чине.
Люй Бу, добравшись до своего лагеря, стал совещаться с Чэнь Гуном.
– В Пуяне есть богатая семья, – говорил ему Чэнь Гун, – по фамилии Тянь.
У нее тысяча слуг – это самый богатый дом в округе. Прикажите Тяню
тайно послать к Цао Цао гонца с письмом, где должно быть сказано, что за
жестокость народ ненавидит вас и что вы намереваетесь двинуть войска в
Лиян. Пусть Тянь посоветует Цао Цао напасть ночью на Пуян и обещает
ему свою поддержку. Если Цао Цао подойдет, мы завлечем его в город, а
потом подожжем все ворота и снаружи устроим засаду. Правда, Цао Цао
обладает даром толкования знамений Неба и Земли, но если он попадет к
нам, отсюда ему не выбраться,
Люй Бу принял план Чэнь Гуна и велел Тяню тайно послать человека в
лагерь Цао Цао. Потрясенный недавним поражением, Цао Цао пребывал
в нерешительности. Вдруг ему доложили, что явился посланец с
секретным письмом от Тяня.
«Люй Бу ушел в Лиян, – говорилось в письме, – в городе пусто. Приходите
поскорей, я буду вашим союзником. На стене я вывешу белое знамя с
надписью „Справедливость“ – это и будет служить сигналом».
– Небо желает, чтобы я взял Пуян! – радостно воскликнул Цао Цао.
Он щедро наградил гонца и стал готовиться к походу, но его военачальник
Лю Е сказал:
– Хотя Люй Бу и глуп, но зато Чэнь Гун хитер. Боюсь, что здесь кроется
коварный обман. Надо принять меры предосторожности. Если вы решили
пойти, разделите армию на три отряда. Два укройте за городом, чтобы они
в случае нужды могли прийти вам на помощь, а с третьим отрядом
занимайте город.
Цао Цао так и поступил. К вечеру к нему в лагерь перешло несколько
неприятельских воинов, которые сказали, что они посланы Тянем. Они
передали Цао Цао еще одно секретное письмо, в котором говорилось:

     «Сегодня ночью во время первой стражи на стене ударят в гонг. По этому
     сигналу я открою ворота. Тогда и входите в город».

Цао Цао отправил Сяхоу Дуня с отрядом влево, Цао Хуна – вправо, а сам
с Сяхоу Юанем, Ли Дянем, Ио Цзинем и Дянь Вэем двинулся в Пуян.
– Вам, господин мой, лучше бы остаться за городом, – сказал Ли Дянь. –
Прежде следовало бы войти нам.
– Если я не пойду впереди всех, кто же отважится на это? – воскликнул
Цао Цао.
Было время первой стражи. Луна еще не взошла. Слышно было, как у
западных ворот что-то потрескивает, словно хрустит скорлупа. Вдруг на
стене забегали огни факелов, ворота широко распахнулись, опустился
подъемный мост. Цао Цао первым устремился в город. Однако,
пораженный подозрительным безлюдием улиц, он понял, что попал в
ловушку.
– Назад! – что есть силы крикнул Цао Цао, поворачивая коня.
Но тут затрещали хлопушки, и у четырех городских ворот к небу взвилось
пламя. Повсюду загремели гонги и барабаны. С восточной стороны
показались войска Чжан Ляо, с западной – Цзан Ба. Цао Цао кинулся к
северным воротам, но его встретили с боем Хао Мын и Цао Син. Цао Цао
метнулся к южным воротам, но тут путь ему преградили Гао Шунь и Хоу
Чэн. Дянь Вэй со сверкающими гневом глазами, стиснув зубы, ринулся в
бой и вырвался из города. Гао Шунь и Хоу Чэн бросились за ним.
Пробившись к подъемному мосту, Дянь Вэй оглянулся, но, не видя за
собой Цао Цао, снова повернул в город, чтобы разыскать и спасти его. У
ворот он столкнулся с Ли Дянем и спросил его, не видел ли он, где Цао
Цао.
– Я никак не могу его найти, – отвечал Ли Дянь.
– Скорей приведи подмогу из-за города, а я отправлюсь на поиски
господина! – крикнул ему Дянь Вэй.
Ли Дянь ускакал. Дянь Вэй снова проник в город, но Цао Цао так и не
нашел. Тогда он опять выбрался за городскую стену и встретил возле рва
Ио Цзиня, который тоже спросил, где Цао Цао.
– Я дважды обыскал весь город, но не нашел Цао Цао, – сказал Дянь Вэй.
– Давай спасать его вместе, – предложил Ио Цзинь.
Когда они вновь добрались до ворот, на стене затрещали хлопушки, и
перепуганный конь Ио Цзиня не хотел въехать в ворота. Дянь Вэй,
прорвавшись сквозь огонь и дым, снова принялся за поиски.
Между тем Цао Цао заметил, как Дянь Вэй вырвался из городских ворот,
но, будучи окружен со всех сторон, не смог прорваться через южные
ворота и бросился к северным. При свете пожара он столкнулся с Люй Бу.
военных дел. Лю Бэй в сопровождении братьев явился в Сюйчжоу. Тао
Цянь попросил ввести их в опочивальню. Когда Лю Бэй закончил
расспросы о здоровье, Тао Цянь сказал:
– Я пригласил вас потому, что болезнь моя очень усилилась, и мне трудно
ручаться утром, что я доживу до вечера. Все мои надежды на вас, вы
должны пожалеть этот город, принадлежащий Ханьской династии, и
принять от меня городскую печать с поясом. Лишь тогда смогу я спокойно
закрыть свои глаза.
– У вас ведь есть два сына, – сказал Лю Бэй, – почему вы не передадите
управление им?
– Старший мой сын занимается торговлей, – отвечал Тао Цянь, – а второй,
возможно, и согласился бы, но у него не хватает способностей, чтобы
занимать эту должность. Надеюсь, вы будете поучать их после моей
смерти, но не разрешайте им брать в свои руки дела округа.
– Как же я могу справиться с такими серьезными обязанностями? –
спросил Лю Бэй.
– Я выбрал вам в помощники одного способного человека. Это Сунь Цянь
из Бэйхая. Его можно использовать по особым поручениям, – сказал Тао
Цянь и, обращаясь к Ми Чжу, добавил:
– Лю Бэй – самый талантливый человек нашего века, и вы должны честно
служить ему.
Сказав так, Тао Цянь положил руку на сердце и умер.
Когда смолкли причитания приближенных, Лю Бэю были вручены печать и
пояс. Но он все еще продолжал отказываться. Тогда перед окружным
управлением собралось все население Сюйчжоу. Люди с плачем
повторяли, обращаясь к Лю Бэю:
– Если вы не примете округ, не будет нам спокойной жизни!
Гуань Юй и Чжан Фэй тоже принялись уговаривать Лю Бэя, и только после
этого, наконец, он согласился. Сунь Цяня и Ми Чжу Лю Бэй сделал своими
помощниками, Чэнь Дэна – приказным, ввел в город войска из Сяопэя и
обратился с воззванием к народу, чтобы успокоить его.
Тао Цяня похоронили с большим почетом. Лю Бэй и вся его армия оделись
в траур. Были устроены большие жертвоприношения, после чего гроб
опустили в могилу у истоков реки Хуайхэ. Затем Лю Бэй отправил во
дворец завещание Тао Цяня.
Будучи в Чжэньчэне, Цао Цао узнал о смерти Тао Цяня и о переменах в
Сюйчжоу. Известие это привело его в ярость.
– Я не успел отомстить, – жаловался он, – а этот Лю Бэй, не свершивший
даже половины боевого подвига, уже засел в Сюйчжоу! Сначала я убью
Лю Бэя, а затем захвачу труп Тао Цяня, разрублю его на куски и этим
отплачу за то зло, которое Тао Цянь причинил моему отцу!
И он приказал, не откладывая, собирать войска и готовиться к нападению
на Сюйчжоу. Сюнь Юй стал отговаривать его:
– В старину Гао-цзу охранял Гуаньчжун, а Гуан-у оборонял Хэнэй – они
объединили свои силы, чтобы поддерживать порядок в Поднебесной.
Когда они наступали, то побеждали врага, а если и отступали, могли
держаться стойко. Поэтому, хотя у них и были трудности, они всегда
успешно завершали великие дела. Яньчжоу и Хэцзи имеют для вас
важнейшее значение, примерно такое же, как Гуаньчжун и Хэнэй имели в
древние времена. Если напасть на Сюйчжоу и большую часть войска
оставить здесь, нам не хватит сил там. Если же оставить здесь меньшую
часть войска, то Люй Бу, воспользовавшись этим, нагрянет на нас, и вы
потеряете Яньчжоу. А не взяв Сюйчжоу, куда вы денетесь? Правда, Тао
Цянь умер, но есть Лю Бэй, который охраняет этот город. И раз уж
население подчинилось ему, оно будет стоять за него до конца. Для вас
покинуть Яньчжоу ради похода на Сюйчжоу – все равно что отказаться от
большого ради малого, подрубить дерево под корень, чтобы наломать
веток, променять покой на тревогу. Я просил бы вас хорошенько обдумать
это.
– Ныне, когда год неурожайный, держать здесь войско в бездействии, как
ни говорите, никуда не годится, – сказал Цао Цао. – Нет, этот план
нехорош.
– Тогда есть смысл направиться на восток и напасть на земли княжества
Чэнь, – посоветовал Сюнь Юй, – войска будут кормиться в Жунани и
Иньчжоу. Оставшиеся в живых предводители Желтых Хэ И и Хуан Шао
ограбили округ, у них много золота, тканей и провианта. Эти разбойничьи
шайки легко разбить, и тогда вы завладеете провиантом, которым можно
прокормить три армии. Двор обрадуется, народ обрадуется – это дело,
угодное небу.
Цао Цао охотно принял предложение. Он оставил Сяхоу Дуня и Цао Жэня
защищать Чжэньчэн и другие города, а сам повел войска, решив сначала
захватить земли Чэнь, а затем идти в Жунань и Иньчжоу.
Встреча с отрядами Желтых под водительством Хэ И и Хуан Шао
произошла в Яншане. Войско мятежников было тогда многочисленно, но в
нем не было порядка. Цао Цао приказал своим лучникам сдерживать их
полчища; Дянь Вэй выехал вперед. Хэ И выслал против него своего
помощника, но тот в третьей же схватке был сбит с коня. Цао Цао начал
наступление и перешел горы Яншань.
На другой день Хуан Шао сам повел вперед свое войско, построив его так:
впереди шел пеший военачальник в зеленом халате с желтой повязкой на
голове. Потрясая железной палицей, он громко кричал:
– Я, Хэ Мань, якша [19]. Я готов к бою и днем и ночью! Кто дерзнет
сразиться со мной?
Цао Хун, едва завидев его, тотчас же соскочил с коня и, крепко
выругавшись, бросился на него с поднятым мечом. До пятидесяти раз
сходились они в жестоком поединке на глазах у обеих армий, но ни тот, ни
другой не добились успеха. Тогда Цао Хун, притворившись побитым,
побежал, а Хэ Мань бросился за ним. И тут, неожиданно обернувшись, Цао
Хун на ходу нанес противнику смертельный удар. Ли Дянь,
воспользовавшись этим, помчался вперед и врезался в неприятельский
строй. Не успел Хуан Шао опомниться, как был взят в плен. Цао Цао
разгромил мятежников и захватил большое количество золота, тканей и
провианта.
Хэ И, растеряв войско, бежал с несколькими всадниками в Гэпо, но попал
в новую беду – неожиданно выступивший из-за гор отряд преградил ему
путь. Возглавлял его громадного роста, поразительно могучий человек. В
первой же схватке великан взял живым в плен Хэ И. Остальные,
смертельно напуганные, соскочили с коней и дали себя связать. Всех их
великан увел с собой в крепость Гэпо.
Когда Дянь Вэй, преследуя Хэ И, достиг Гэпо, великан вывел свои войска
ему навстречу.
– Ты тоже из банды Желтых! – закричал на него Дянь Вэй.
– Сотни Желтых взяты мною в плен и находятся в крепости, – отвечал
великан.
– Почему же ты не выдаешь их?
– А вот если тебе удастся добыть драгоценный меч, который у меня в
руках, то я выдам всех, – сказал великан.
В сильном гневе Дянь Вэй ринулся на него. Они безрезультатно сражались
с утра до полудня, затем отдохнули немного и схватились вновь. Уже в
сумерки, так и не добившись успеха, Дянь Вэй отступил.
Известие об этом сильно встревожило Цао Цао, и он привел своих
полководцев посмотреть на великана.
На следующий день великан снова вышел сражаться. Цао Цао,
восхищенный его силой, приказал Дянь Вэю притвориться побежденным.
После тридцати схваток Дянь Вэй обратился в бегство. Великан
преследовал его до ворот лагеря. Но здесь лучники отогнали его. Цао Цао
отвел свои войска на пять ли и послал воинов устроить волчью яму и
посадить в засаду крючников.
На другое утро с сотней всадников Дянь Вэй опять выехал в бой.
– Что я вижу? – издевался над ним великан. – Побитый воин вновь
осмеливается выступать против меня!
Великан, подхлестнув коня, кинулся ему навстречу. После двух-трех
схваток Дянь Вэй снова обратился в бегство. Великан и еще несколько
человек погнались за ним, но провалились в яму. Всех их связали и
привели к Цао Цао. Цао Цао собственноручно развязал на пленнике путы,
усадил его и спросил, откуда он родом и как его звать.
– Я из уезда Цзяосянь, что в княжестве Цзяо, и зовут меня Сюй Чу, –
отвечал ему великан. – Когда поднялся мятеж, я собрал всех своих
родственников – несколько сот человек, мы построили крепость и
обороняемся там. Однажды пришли мятежники. Я швырял в них камнями
и ни разу не промахнулся. Мятежники отступили. Потом они пришли опять.
В крепости не было провианта. Я заключил с ними мир и предложил
обменять быков на рис. Они принесли рис и угнали быков, но все быки
прибежали обратно. Тогда я взял за хвост по одному быку и потащил их к
мятежникам. Но они испугались и ушли, не посмев даже взять быков. Так я
охраняю это место, и здесь не бывает никаких происшествий.
– Я давно слышал ваше славное имя, – сказал Цао Цао. – Не согласитесь
ли вы пойти ко мне на службу?
– Это мое давнее желание, – отвечал Сюй Чу.
Сюй Чу представил Цао Цао всю свою родню. Цао Цао пожаловал ему чин
ду-вэя и щедро наградил его. Хэ И и Хуан Шао были обезглавлены. В
Жунани и Иньчжоу был полностью водворен мир, и Цао Цао возвратился
домой.
Встретившие его Цао Жэнь и Сяхоу Дунь рассказали, что лазутчики
доносят о том, что воины Сюэ Ланя и Ли Фына разбрелись из Яньчжоу в
разные стороны в поисках легкой добычи и что пустой город можно взять с
одного натиска.
Цао Цао повел войска на Яньчжоу. Для Сюэ Ланя и Ли Фына это явилось
полной неожиданностью; им пришлось выйти из города и принять бой.
– Я хочу схватить их в ознаменование нашего знакомства, – сказал Сюй Чу
и бросился вперед.
Навстречу ему выехал Ли Фын. После второй же схватки он был сбит с
коня. Сюэ Лань попытался было вернуться в город, но у подъемного моста
путь ему преградил Ли Дянь, и Сюэ Ланю ничего не оставалось, как
отступить в Цзюйе. Цао Цао вторично овладел Яньчжоу, а затем по совету
Чэн Юя двинулся в новый поход и подошел к Пуяну. Чэнь Гун попробовал
было уговорить Люй Бу не вступать в сражение, пока не соберутся его
военачальники, но тот не захотел и слушать. Размахивая алебардой и
осыпая врага бранью, Люй Бу повел свое войско вперед. Навстречу ему
выехал Сюй Чу. Они выдержали двадцать схваток, однако победа не
давалась ни тому, ни другому.
– Одному человеку не одолеть Люй Бу! – сказал Цао Цао и послал на
помощь Дянь Вэя. Тут слева ударили Сяхоу Дунь и Сяхоу Юань, справа –
Ио Цзинь и Ли Дянь; Люй Бу, не выдержав натиска, повернул вспять. Но
богач Тянь, наблюдавший за ходом сражения с городской стены, увидел,
что Люй Бу возвращается, и приказал поднять мост. Напрасно Люй Бу
шумел и требовал, чтобы открыли ворота, – Тянь в ответ твердил:
– Я уже сдался Цао Цао!
Люй Бу увел войска в Динтао. Чэнь Гун через восточные ворота вывез
семью Люй Бу и ушел сам. Цао Цао занял Пуян и простил Тяню его
прежнюю вину.
– Люй Бу – это свирепый тигр, – говорил Лю Е, обращаясь к Цао Цао. –
Хоть сейчас опасность и миновала, его нельзя оставлять в покое.
Цао Цао приказал Лю Е и другим военачальникам защищать Пуян, а сам
повел войско к Динтао и расположился там лагерем.
В городе находились только Люй Бу, Чжан Мо и Чжан Чжао. Гао Шунь,
Чжан Ляо, Цзан Ба и Хоу Чэн рыскали в поисках провианта и еще не
вернулись.
Цао Цао стоял у Динтао, но наступления не начинал. К этому времени
созрела пшеница, воины стали жать ее. Лазутчики донесли об этом Люй
Бу. Он решил выступить первым, но посмотрел на густой лес возле лагеря
Цао Цао, испугался и повернул обратно.
– Люй Бу заподозрил, что в лесу засада, – сказал Цао Цао своим
военачальникам. – Расставьте там побольше знамен, чтобы не рассеялось
его заблуждение, а к западу от лагеря за дамбой спрячьте отборные
войска. Люй Бу непременно захочет сжечь лес, тут мы отрежем ему путь и
возьмем в плен.
Цао Цао оставил в лагере полсотни барабанщиков, приказав им изо всех
сил бить в барабаны. Потом он согнал в лагерь жителей из окрестных
деревень и велел им погромче шуметь. Отборные войска его
расположились за дамбой.
На следующий день Люй Бу с большой армией подступил к лагерю Цао
Цао. Издали заметив в лесу знамена, он приказал поджечь лес со всех
сторон. Но там никого не оказалось. Поняв свою ошибку, Люй Бу решил
ворваться в лагерь, но крики и грохот барабанов испугали его. Пока он
раздумывал, затрещали хлопушки и выскочили скрывавшиеся за дамбой
воины. Люй Бу увидел, что ему не справиться с ними, и бежал в поле. Его
военачальник Чэнь Лянь был убит стрелой, выпущенной Ио Цзинем. Люй
Бу потерял две трети своих воинов. Уцелевшие от разгрома войска
принесли Чэнь Гуну весть о поражении.
– Трудно оборонять незащищенный город, – сказал Чэнь Гун. – Лучше нам
уйти.
И он вместе с Гао Шунем и семьей Люй Бу ушел из Динтао. Цао Цао со
своими победоносными войсками так легко занял покинутый город, как
раскалывают бамбуковую палочку.
Чжан Чао перерезал себе горло, Чжан Мо перешел к Юань Шу. Так все
земли Шаньдуна оказались в руках Цао Цао.
При отступлении Люй Бу встретился со своими военачальниками,
возвращавшимися с провиантом. Разыскал их и Чэнь Гун.
– Хотя силы мои сейчас и невелики, но все же я разобью Цао Цао, – сказал
Люй Бу и повел свое войско обратно.
Правильно говорится:

     Обычное дело солдата – победа и пораженье.
     Кто знает, когда ему снова придется идти в сраженье!

О том, как сражался Люй Бу, вам расскажет следующая глава.

 

Глава тринадцатая

в которой говорится о том, как Ли Цзюэ сражался с Го Сы, и о том,
как Ян Фын и Дун Чэн спасли императора

Собрав остатки своей разбитой армии в Хайбине, Люй Бу созвал на совет
военачальников и объявил им, что собирается дать решительное
сражение Цао Цао. Но Чэнь Гун сказал:
– Ныне силы Цао Цао велики, с ним бороться невозможно. Раньше надо
нам найти убежище, а потом мы снова схватимся с ним.
– Как вы думаете, не вернуться ли мне к Юань Шао? – спросил Люй Бу.
– Прежде пошлите людей в Цзичжоу разузнать, что там делается, –
посоветовал Чэнь Гун. Люй Бу послушался его.
А теперь обратимся к Юань Шао, который находился в Цзичжоу. До него
дошла весть, что Цао Цао и Люй Бу сражаются друг с другом.
– Люй Бу – это волк и тигр, – сказал, войдя к Юань Шао, советник Шэнь
Пэй. – Если он захватит Яньчжоу, то, конечно, станет замышлять
нападение и против Цзичжоу. Лучше уж поддержать Цао Цао, только так
мы сможем избежать беды.
И Юань Шао отправил на помощь Цао Цао пятидесятитысячное войско во
главе с Янь Ляном. Лазутчики поспешили донести об этом Люй Бу. Тот
сильно встревожился и стал совещаться с Чэнь Гуном.
– Я слышал, что Лю Бэй недавно получил в управление Сюйчжоу, – сказал
Чэнь Гун. – Можно уйти к нему.
Так они и сделали. Когда люди доложили Лю Бэю, что к нему едет Люй Бу,
тот сказал:
– Люй Бу самый храбрый человек в наше время, надо достойно встретить
его.
– Люй Бу – это отродье тигра и волка, – заявил Ми Чжу. – Его нельзя
пускать сюда, пустить его – значит погубить народ.
– Но если бы Люй Бу не напал на Яньчжоу, каково было бы нам? – задал
вопрос Лю Бэй. – Ныне он попал в беду и ищет у нас убежища. Неужто у
него могут быть какие-либо иные намерения?
– У вас слишком мягкое сердце, старший брат мой, – сказал Чжан Фэй. –
Все это, может быть, и так, но лучше быть начеку.
С большой свитой выехал Лю Бэй за тридцать ли от города встречать Люй
Бу. Бок о бок прибыли они в город. После приветственных церемоний они
уселись, и Люй Бу повел такую речь:
– После того как мы с сы-ту Ван Юнем исполнили задуманное и убили Дун
Чжо, изменники Ли Цзюэ и Го Сы предали меня, и я попал в Гуаньдун.
Князья в большинстве своем не могут ужиться друг с другом. Недавно,
когда Цао Цао напал на Сюйчжоу и вы пришли на выручку Тао Цяню, я
пошел на Яньчжоу, чтобы ослабить силы Цао Цао. Но не ожидал я, что сам
паду жертвой коварства, что войска мои будут разбиты и я потеряю
военачальников. Ныне я перешел к вам, чтобы вместе совершить великое
дело. Не знаю, как вы к этому отнесетесь?
– Перед смертью Тао Цянь передал мне дела округа, так как у него не
было более подходящего человека, – сказал Лю Бэй. – Я счастлив, что вы
прибыли сюда, ибо считаю своим долгом уступить вам свое место.
И он протянул Люй Бу печать и пояс Сюйчжоу. Люй Бу собрался было
принять их, но, заметив, каким гневом засверкали глаза Чжан Фэя и Гуань
Юя, притворно улыбнулся и воскликнул:
– Вы считаете меня воином, как же я могу быть правителем?
Лю Бэй повторил свое предложение, но тут вставил слово и Чэнь Гун:
– Сильный гость не притесняет хозяина, прошу вас не сомневаться в этом.
Тогда Лю Бэй успокоился и устроил пышный пир. Для гостя и его свиты
были приготовлены покои. На другой день Люй Бу устроил ответное
пиршество в честь Лю Бэя. Лю Бэй явился вместе с Гуань Юем и Чжан
Фэем. В разгар торжества Люй Бу повел Лю Бэя во внутренние покои.
Гуань Юй и Чжан Фэй последовали за ними. Люй Бу приказал жене и
дочерям войти и поклониться Лю Бэю. Лю Бэй и здесь повторил свое
предложение, но Люй Бу ответил:
– Вам не следует, дорогой мой младший брат, уступать мне свою
должность.
Такое обращение взбесило Чжан Фэя.
– Мой старший брат – это золотая ветвь и яшмовый лист [20], – крикнул
он, – а ты кто такой, что осмеливаешься называть его младшим братом?
Выходи, я буду драться с тобой до трехсот схваток!
Лю Бэй заставил его замолчать и уйти, а затем обратился к Люй Бу:
– На Чжан Фэя подействовало вино. Надеюсь, мой старший брат не станет
порицать его.
Люй Бу промолчал. Вскоре гости разошлись. Люй Бу пошел провожать Лю
Бэя за ворота. В эту минуту на коне появился Чжан Фэй, в руке он держал
копье и громко кричал:
– Эй, Люй Бу, вызываю тебя на триста схваток!
Лю Бэй поспешно приказал Гуань Юю остановить Чжан Фэя и не допустить
схватки.
На другой день Люй Бу пришел прощаться с Лю Бэем.
– Я бы не покинул вас, – сказал он, – но я боюсь, что не смогу поладить с
вашими братьями. Лучше мне уйти в другое место.
– Если вы это сделаете, виноват буду я, – отвечал Лю Бэй. – Мой
недостойный брат нагрубил вам. Когда-нибудь он искупит перед вами
свою вину! Недалеко отсюда есть городок Сяопэй, где я когда-то держал
войска. Не обессудьте на малом, но что если вам временно остановиться
там? Я сочту своим долгом обеспечить ваше войско провиантом и
фуражом.
Люй Бу поблагодарил Лю Бэя и увел войска в Сяопэй.
О том, как у Лю Бэя прошла обида на Чжан Фэя, мы сейчас рассказывать
не будем, а вернемся к Цао Цао. Усмирив Шаньдун, Цао Цао донес об
этом двору, за что и был пожалован титулом «Восстановителя
добродетели» и Фэйтинского хоу.
В то же время Ли Цзюэ присвоил себе звание да-сы-ма, а Го Сы – звание
да-цзян-цзюнь. Они творили бесчинства, но при дворе никто не смел даже
заикнуться об этом. Тай-вэй Ян Бяо и да-сы-нун Чжу Цзунь представили
императору Сянь-ди секретный доклад, где говорилось:

     «Ныне у Цао Цао более двухсот тысяч войска и несколько десятков советников и
     военачальников. Если этот человек окажет поддержку династии и уничтожит
     злодейскую шайку, то Поднебесная будет счастлива».

– Нас уже давно обижают эти два разбойника, – со слезами на глазах
сказал Сянь-ди. – Если их казнить, какое это будет счастье!
– Вот что я придумал, – сказал Ян Бяо. – Надо сперва сделать так, чтобы
два разбойника передрались, а потом призвать Цао Цао с войсками и
начисто уничтожить шайку. Иначе не установить спокойствия при дворе.
– Как же выполнить этот план? – поинтересовался император Сянь-ди.
– Я слышал, что жена Го Сы очень ревнивая женщина. Надо
воспользоваться этим и вызвать разлад в его доме, – сказал Ян Бяо. –
Тогда разбойники погубят друг друга.
Император тайно повелел Ян Бяо действовать, и Ян Бяо послал свою
жену в дом Го Сы, якобы по делу. Та явилась, завязала беседу с женой Го
Сы и мимоходом заметила:
– Я слышала, что у вашего мужа непозволительная связь с женой сы-ма
Ли Цзюэ. Они тщательно скрывают свои чувства, но если Ли Цзюэ об этом
узнает, он убьет их обоих. Мне думается, что лучше всего было бы вам
прекратить с ними всякое знакомство.
– А я-то дивлюсь, почему мой муж не ночует дома! – в изумлении
воскликнула жена Го Сы. – Оказывается, он вон какими бесстыдными
делами занимается! Если бы не вы, так я и не знала бы ничего. Уж я приму
меры!..
Жена Ян Бяо собралась уходить, а жена Го Сы все еще продолжала ее
благодарить.
Прошло несколько дней. Го Сы по обыкновению собрался к Ли Цзюэ на
пир. Тут жена ему и говорит:
– Характер Ли Цзюэ разгадать трудно, к тому же двум героям не
существовать рядом. Если он преподнесет тебе яд в кубке вина, что тогда
будет со мной?
Го Сы и слушать ее не хотел, но жена настойчиво удерживала его дома.
Наступил вечер. Ли Цзюэ прислал к Го Сы слугу с вином и угощением.
Жена Го Сы внесла кушанья, предварительно подсыпав туда яду. Го Сы
хотел было приступить к еде, но жена сказала:
– Разве можно сразу есть то, что принесено откуда-то? Надо прежде дать
попробовать собаке.
Собака тут же околела. С этого момента в сердце Го Сы запало
подозрение.
Однажды, когда дела во дворце были уже закончены, Ли Цзюэ силой
затащил Го Сы к себе на пир. Го Сы вернулся вечером домой, и у него
вдруг начались желудочные колики.
– Тебя отравили, в этом нет сомнения! – воскликнула жена. Не долго
думая, она велела развести навозную жижу и влить ее в рот мужа. Это
вызвало у него рвоту, и ему стало легче.
– Мы вместе с Ли Цзюэ вершим великие дела, – негодовал Го Сы, – а он
без всякой на то причины замыслил меня убить. Если я не помешаю ему,
он меня отравит!
Го Сы тайно привел в готовность отряд латников и решил напасть на Ли
Цзюэ, а тот, проведав об этом, в сильнейшем гневе воскликнул: «Да как он
смеет!» – и велел своим латникам убить Го Сы.
С обеих сторон набралось несколько десятков тысяч воинов, и у стен
Чананя завязалась кровавая битва. Воспользовавшись этим, разбойники
стали грабить жителей. Племянник Ли Цзюэ, по имени Ли Сянь, окружил
дворец, подал две колесницы и на одной из них увез императора, а на
другой – вдовствующую императрицу. Цзя Сюй охранял колесницы.
Остальным придворным пришлось идти пешком. У ворот они натолкнулись
на воинов Го Сы, и множество придворных пало от их стрел. Под натиском
войск подоспевшего Ли Цзюэ воины Го Сы отступили.
С какими опасностями император выехал из города и прибыл в лагерь Ли
Цзюэ, мы здесь рассказывать не будем, а обратимся к Го Сы. Ворвавшись
во дворец, он собрал всех женщин и девушек и увел их к себе в лагерь, а
здание предал огню.
На другой день Го Сы с войском подступил к лагерю Ли Цзюэ. Император и
императрица дрожали от страха.
Потомки сложили об этом такие стихи:

     Династию восстановивши, дом Хань Гуан-у возвеличил.
     Но вот он ушел – и усобиц подобных не знали встарь:
     Во время Хуаня и Лина в стране наступило смятенье,
     А евнухи властью своею разрушили предков алтарь.
     Хэ Цзинь скудоумный виновен, что трое князей появились:
     Злодея убить собираясь, призвал он на помощь воров.
     Изгнали шакала и выдру, их тигры и волки сменили,
     Разврат насаждали мерзавцы из западных округов.
     Ван Юнь, простодушный и честный, поверил рассказам обманным
     И тем меж Дун Чжо и Люй Бу посеял великий разлад.
     И сами верхи управленья нарушили мир в Поднебесной.
     Кто ж знал, что Го Сы с Ли Цзюэ в душе своей злобу таят!
     Что делать, когда в государстве шиповник с терновником бьется
     И шесть именитых придворных тоскуют о новой войне?
     А раз уже мысли смешались и с правильной сбились дороги,
     Чужие герои наносят кровавые раны стране.
     Кто станет князьями в грядущем, решает борьбы направленье,
     Из кубка все пьют золотого, долины и горы деля.
     Меж тем разрушается тело и печень становится прахом,
     И неотомщенною кровью покрылась родная земля.
     Читаю предания эти, исполненный горькой печали.
     Сейчас, как и древле, вздыхают о том, что навеки ушло.
     Правитель хранить должен свято заветы, ведущие к благу.
     А кто из сановников знатных удержит правленья весло?

Го Сы успеха в бою не имел и отступил. Тогда Ли Цзюэ перевез
императора и императрицу в Мэйу и поручил своему племяннику Ли Сяню
охранять их, запретив к ним всякий доступ.
Придворные, слуги и евнухи отощали от голода. Император передал Ли
Цзюэ просьбу прислать пять ху риса и пять быков, чтобы накормить своих
приближенных.
– И так мы кормим их утром и вечером! – вышел из себя Ли Цзюэ. – Чего
же они еще просят?
И он приказал выдать тухлое мясо и прелый рис, которые распространяли
такое зловоние, что их невозможно было есть.
– Вот до каких оскорблений дошли эти разбойники! – в гневе вскричал
император.
– У Ли Цзюэ жестокий характер, – сказал ши-чжун Ян Бяо. – Но если уж так
сложились обстоятельства, то придется пока потерпеть. Не стоит
раздражать его.
Император молча поник головой, и слезы закапали на его одежды. В этот
момент приближенные доложили:
– На помощь нам идет армия! Копья и мечи сверкают на солнце, гром
гонгов и барабанов потрясает небо!
Но оказалось, что к крепости подходил Го Сы, и император вновь
обратился от радости к отчаянию. Снаружи донеслись крики. Это Ли Цзюэ
вывел навстречу Го Сы свое войско.
– Я ведь хорошо относился к тебе! – кричал Ли Цзюэ, выезжая вперед. –
Почему ты задумал погубить меня?
– Ты мятежник, как же тебя не убить? – отвечал Го Сы.
– Какой я мятежник? – возмутился Ли Цзюэ. – Я охраняю здесь
императора.
– Ты увез его силой – и это называется охранять!
– Нечего долго препираться, – заявил Ли Цзюэ. – Предоставим решить
спор оружию: сразимся, и тот, кто победит, заберет императора. Вот и все.
Они сошлись в поединке перед лицом двух армий. Бой дошел до десяти
схваток, но победа еще не была решена. Тут на взмыленном коне
прискакал Ян Бяо; он еще издали кричал:
– Остановитесь, полководцы! Я созвал совет, желая установить между
вами мир.
Ли Цзюэ и Го Сы отвели свои войска. Ян Бяо и Чжу Цзунь собрали более
шестидесяти сановников. Сперва все они отправились к Го Сы, чтобы
уговорить его помириться с Ли Цзюэ. Вместо того чтобы выслушать их, Го
Сы распорядился посадить всех под стражу.
– Мы пришли к вам с добрыми намерениями, – недоумевали сановники, –
почему вы так обращаетесь с нами?
– Ли Цзюэ похитил императора, а я захватил его сановников, – заявил им
Го Сы.
– На что же это похоже? – проговорил Ян Бяо. – Один захватывает
императора, другой – сановников!..
Го Сы разгневался и, обнажив меч, хотел убить Ян Бяо, но Ян Ми удержал
его. Тогда Го Сы отпустил Ян Бяо и Чжу Цзуня, а остальных оставил в
лагере под стражей.
– Нас только двое, и мы не можем помочь нашему повелителю, – с
горечью сказал Ян Бяо, обращаясь к Чжу Цзуню. – Зря мы родились на
этот свет.
Они обнялись и заплакали. Сумерки спустились на землю. Вернувшись
домой, Чжу Цзунь от огорчения заболел и умер.
Войска Ли Цзюэ и Го Сы сражались в течение пятидесяти дней. Убитых
было несчетное количество.
Обычно Ли Цзюэ любил заниматься колдовством даже в походах. Он часто
приказывал колдунам бить в барабаны и вызывать духов. Цзя Сюй
неоднократно советовал ему не делать этого, но он не слушался его.
Ян Бяо как-то сказал императору:
– Хотя мне и известно, что Цзя Сюй лучший друг Ли Цзюэ, но этот человек
еще не совсем забыл императора. Вам, государь, следовало бы
посоветоваться с ним.
Как раз во время этого разговора приехал Цзя Сюй. Император, удалив
приближенных, со слезами сказал ему:
– Можете вы пожалеть Ханьскую династию и спасти нам жизнь?
– Это мое самое большое желание, – отвечал Цзя Сюй, падая ниц. – Сыну
неба больше ничего не надо мне говорить, я обо всем подумаю сам.
Сянь-ди вытер слезы и поблагодарил его. Вскоре с мечом у пояса явился
Ли Цзюэ. Лицо императора стало землистого цвета.
– Го Сы не признает власти Сына неба, – сказал Ли Цзюэ. – Он захватил
всех сановников и хочет похитить вас, государь. Если бы не я, вы давно
были бы в его руках.
Когда Ли Цзюэ удалился, императора навестил Хуанфу Ли. Зная, что
Хуанфу Ли очень красноречив да к тому же земляк Ли Цзюэ, Сянь-ди
поручил ему установить мир между враждующими сторонами. Хуанфу Ли
отправился сначала в лагерь Го Сы и стал его уговаривать.
– Если Ли Цзюэ отпустит императора, я отпущу сановников, – ответил Го
Сы.
Затем Хуанфу Ли пришел к Ли Цзюэ и сказал так:
– Поскольку я родом из Силяна и ваш земляк, Сын неба повелел мне
примирить вас с Го Сы. Последний уже извещен об этом. А что думаете
вы?
– Разгром Люй Бу – моя заслуга, – ответил Ли Цзюэ. – Я четыре года
успешно держал бразды правления. Вся Поднебесная знает, что Го Сы –
конокрад и разбойник. И он еще осмеливается силой задерживать
сановников! Осмеливается противиться мне! Клянусь, что я убью его.
Посмотрите на моих доблестных воинов, разве их недостаточно, чтобы
разбить Го Сы?
– Нет, – сказал Хуанфу Ли. – В древности Цюнский князь И [21], полагаясь
на свое умение стрелять из лука, часто пренебрегал опасностью и погиб.
Вы своими глазами видели, какой властью обладал тай-ши Дун Чжо, а Люй
Бу, который пользовался его милостями, все же устроил против него
заговор. Голова Дун Чжо и сейчас висит на воротах столицы.
Следовательно, полагаться только на свою силу еще недостаточно. Вы
сами являетесь высшим полководцем при бунчуке и секире, ваши сыновья
и внуки занимают большие должности – нельзя сказать, что государство
обидело ваш род! И что же? Го Сы силой захватывает сановников, а вы –
императора. Кто же из вас хуже другого?
Ли Цзюэ пришел в бешенство и крикнул, обнажая меч:
– Разве Сын неба послал тебя, чтобы ты оскорблял меня? Я снесу тебе
голову!
Однако ци-ду-вэй Ян Фын остановил его:
– Го Сы еще не уничтожен. Если вы убьете посла Сына неба, то у Го Сы
будет повод двинуть против нас войска, и все князья помогут ему.
Цзя Сюй тоже стал убеждать его успокоиться, и гнев Ли Цзюэ понемногу
утих. Цзя Сюй старался выпроводить Хуанфу Ли, но тот продолжал
возмущаться и кричать:
– Ли Цзюэ не повинуется императорскому повелению! Он хочет убить
Сына неба и сесть на его трон!
– Воздержитесь от таких речей, – остановил его ши-чжун Ху Мо, – а не то
вам же самим не поздоровится!
– Вы, Ху Мо, тоже придворный сановник, – разошелся Хуанфу Ли. – Как же
вы можете поддакивать мятежнику? Помните истину: «За позор
императора отвечает жизнью его сановник»? Мой долг – погибнуть от руки
Ли Цзюэ!
Хуанфу Ли никак не мог успокоиться. Узнав об этом, император приказал
ему немедленно удалиться в Силян.
Военачальники Ли Цзюэ больше чем наполовину были из знатных
силянцев и пользовались поддержкой тангутских [22] воинов. Хуанфу Ли
распространил среди силянцев слух, что Ли Цзюэ замышляет мятеж, и
тем, кто помогает злодею, не миновать кары. Сердца воинов были
смущены. Многие из них верили Хуанфу Ли.
Это сильно разгневало Ли Цзюэ, и он послал Ван Чана из отряда Тигров
схватить Хуанфу Ли, но Ван Чан, почитая Хуанфу Ли как человека
справедливого и верного, уклонился от выполнения этого приказа.
Цзя Сюй, со своей стороны, передал тангутским воинам:
– Сын неба знает, что вы преданы ему, что вы долго и храбро сражались и
терпели лишения. Он повелевает вам возвратиться домой и обещает
впоследствии щедро наградить вас.
Тангуты, озлобленные на Ли Цзюэ за то, что он ничего не платил им,
послушались Цзя Сюя и увели свои войска.
А тем временем Цзя Сюй докладывал императору:
– Ли Цзюэ жаден и глуп. Ныне воины его разошлись, и он трусит. Надо
успокоить его, пожаловав ему большой чин.
Император назначил Ли Цзюэ на должность да-сы-ма. Обрадованный
этим, Ли Цзюэ торжествующе заявил:
– Это все благодаря волшебным заклинаниям, обращенным к духам!
И он щедро наградил колдунью, позабыв о воинах. Это привело в
бешенство ци-ду-вэя Ян Фына, и он сказал Сун Го:
– Мы подвергались всяческим опасностям, подставляли себя под стрелы и
камни, так неужели же у нас меньше заслуг, чем у колдуньи?
– А почему бы нам не убить этого мятежника и не спасти Сына неба? –
спросил Сун Го.
– Я приведу войска, – сказал Ян Фын, – а ты зажги в лагере огни; это
послужит мне сигналом к действию.
Они условились осуществить свой замысел в ту же ночь во время второй
стражи [23]. Но сохранить тайну им не удалось – кто-то донес об этом Ли
Цзюэ. В ярости Ли Цзюэ приказал схватить Сун Го и казнить его
немедленно. Ян Фын, подступивший к лагерю, как было условлено, вместо
сигнальных огней встретился с воинами Ли Цзюэ. Жестокая битва
продолжалась до четвертой стражи. Ян Фын не добился успеха и ушел с
войсками в Сиань .
С этого момента армия Ли Цзюэ стала распадаться. Частые нападения Го
Сы также причиняли ей большой урон.
Неожиданно было получено известие, что из Шэньси во главе огромной
армии идет полководец Чжан Цзи с намерением установить мир между
враждующими сторонами. Он открыто заявлял, что в случае отказа сумеет
добиться этого силой. Ли Цзюэ, стараясь снискать благосклонность Чжан
Цзи, сейчас же уведомил его о своем согласии. Такой же ответ прислал и
Го Сы. Тогда Чжан Цзи обратился к императору с почтительной просьбой
переехать в Хуннун.
– Мы давно уже желаем вернуться в восточную столицу, – радостно
отвечал Сянь-ди, – и ныне охотно воспользуемся этой возможностью!
Чжан Цзи получил титул бяо-ци-цзян-цзюнь. Го Сы отпустил всех
сановников, а Ли Цзюэ приготовил коляски для императора и его свиты и
отрядил несколько сот своих воинов, чтобы они сопровождали Сына неба.
Миновав Синьфын, поезд добрался до Балина. Стояла уже поздняя осень,
дул холодный западный ветер, срывавший пожелтевшие листья с
деревьев. Вдруг на мосту их остановил какой-то отряд численностью в
несколько сот человек.
– Кто едет? – громко окликнули их.
– А кто смеет останавливать императорский поезд? – гневно закричал Ян
Цзи, галопом въезжая на мост. Навстречу ему выехали два
военачальника.
– Мы получили приказ полководца Го Сы охранять этот мост, дабы
перехватывать лазутчиков, – заявил один из них. – Это императорские
коляски, утверждаете вы, но я поверю только тогда, когда своими глазами
увижу Сына неба.
Ян Цзи раздвинул украшенные жемчугом занавески императорской
коляски.
– Мы лично находимся здесь, – сказал император. – Почему вы не
уступаете нам дорогу.
– Вань суй! – закричали воины и расступились в обе стороны, пропуская
экипажи.
Военачальники доложили о случившемся Го Сы.
– Как вы смели самовольно пропустить их? – закричал Го Сы. – Ведь я
хотел обмануть Чжан Цзи, чтобы снова захватить императора и увезти в
Мэйу.
Он приказал обезглавить обоих военачальников и бросился в погоню за
беглецами. Когда императорский поезд добрался до уезда Хуаинь, позади
внезапно раздался шум. Кто-то кричал, требуя, чтобы коляски
остановились. Император со слезами сказал сановникам:
– Мы только что выбрались из логова волка и попадаем в пасть тигра. Что
нам делать?
Все побледнели. Войска мятежников настигали их. Вдруг послышался
грохот барабанов, и из-за горы выступил отряд воинов. Впереди ехал
военачальник со знаменем, на котором было написано: «Ханьский Ян
Фын».
Оказалось, что Ян Фын, разбитый войсками Ли Цзюэ, отступил и
расположился лагерем у подножья гор Чжуннань. Узнав о проезде
императора, он пришел, чтобы охранять его. Ян Фын немедленно
развернул войска для боя. Один военачальник из отрядов Го Сы, по имени
Цуй Юн, выехал вперед и стал всячески поносить Ян Фына, обзывая его
мятежником.
– Где Гун-мин? – закричал разгневанный Ян Фын, возвращаясь в строй.
В ту же минуту воин с огромной секирой вылетел на своем Хуа-лю [24] и
помчался на Цуй Юна. Одна лишь схватка, и обезглавленный Цуй Юн упал
с коня. Войско Ян Фына теснило врага, армия Го Сы была разбита и
бежала двадцать с лишним ли. Тогда Ян Фын собрал своих воинов и
явился к Сыну неба.
– Вы спасли нас, – сказал успокоенный император. – Заслуга ваша
немалая!
Ян Фын с поклоном поблагодарил. Император продолжал:
– Кто убил предводителя мятежников?
– Сюй Хуан из Янцзюня, по прозванию Гун-мин, – отвечал Ян Фын,
подводя воина к коляске и почтительно кланяясь.
Император поблагодарил Сюй Хуана. Снабдив свиту провиантом и
одеждой, Ян Фын сопровождал императора до города Хуаиня. Эту ночь
император провел в лагере Ян Фына.
На другой день после поражения Го Сы опять подошел к лагерю Ян Фына
и окружил его со всех сторон. Сюй Хуан возглавлял войска, а император и
Ян Фын находились в самом центре. В этот решающий момент с востока
вдруг донеслись громкие крики: появился какой-то отряд войск и с ходу
вступил в бой против войска Го Сы. Мятежники обратились в бегство. Сюй
Хуан, воспользовавшись этим, бросился за ними и наголову разбил армию
Го Сы. Предводителем отряда, пришедшего на помощь, оказался
родственник императора Дун Чэн. Император со слезами рассказал ему о
случившемся.
– Не печальтесь, государь, – сказал Дун Чэн. – Мы с Ян Фыном клянемся
убить обоих мятежников и восстановить спокойствие в Поднебесной.
По приказу императора, ночью все двинулись в путь и благополучно
прибыли в Хуннун.
Между тем Го Сы, возвращавшийся с разбитым войском, встретился с Ли
Цзюэ и сказал ему так:
– Ян Фын и Дун Чэн похитили императора и уехали в Хуннун. Если они
прибудут в Шаньдун и укрепятся там, то непременно призовут князей всей
Поднебесной идти на нас войной. Трудно тогда будет поручиться за
безопасность наших семей.
– Пока войска Чжан Цзи удерживают Чанань, нам нельзя действовать
необдуманно, – возразил ему Ли Цзюэ. – Мы должны совместными силами
напасть на Хуннун, убить ханьского императора и поделить Поднебесную.
Разве это невозможно?
Го Сы с радостью согласился. Соединив войска, они двинулись в поход,
дотла разоряя все земли, по которым проходили. В Дунцзяне мятежников
встретили Ян Фын и Дун Чэн. Посовещавшись между собой, Ли Цзюэ и Го
Сы решили:
– Враг многочислен, а нас мало – победу мы можем одержать, лишь
вызвав в его стане междоусобицу.
Ли Цзюэ расположил войска слева, Го Сы занял поля и горы справа. Ян
Фын и Дун Чэн с двух сторон вступили в смертный бой. Они защищали
главным образом императора и императрицу. Архивы, книги и все
имущество двора были брошены. Армия Го Сы ворвалась в Хуннун и
разграбила город. Император под охраной Дун Чэна и Ян Фына бежал в
северную часть Шэньси. Ли Цзюэ и Го Сы, разделив войска, стали
настигать их. Дун Чэн и Ян Фын отправили к ним послов с предложением
заключить мир и одновременно послали секретный приказ в Хэдун,
призывая на помощь Хань Сяня, Ли Юэ и Ху Цая. Правда, Ли Юэ был
известный разбойник из горных лесов, но теперь не время было
разбирать. Как было не явиться этим троим, когда они узнали, что
император прощает им все прежние проступки да еще жалует титулы! Они
пришли не мешкая и вместе с Дун Чэном снова взяли Хуннун.
Войска Ли Цзюэ и Го Сы продолжали бесчинствовать. Они грабили народ,
старых и слабых убивали, молодых и здоровых забирали в войско и в
схватках с противником бросали их в бой первыми, называя
«смертниками». Силы мятежников были огромны.
Встреча с Ли Юэ произошла в Вэйяне. Го Сы и тут пустился на хитрость:
он приказал разбросать по дороге богатую одежду и различные
драгоценности. При виде валявшейся повсюду добычи воины Ли Юэ
вышли из повиновения и устроили настоящую свалку. А в это время
войска Ли Цзюэ и Го Сы ударили с четырех сторон и нанесли им
сильнейшее поражение. Ян Фын и Дун Чэн не в силах были восстановить
положение и бежали на север, спасая императора. Мятежники
преследовали их. Ли Юэ просил императора пересесть на коня и ехать
впереди.
– Мы не можем покинуть наших сановников, – сказал император, глядя на
свою свиту, которая с воплями и причитаниями шла следом.
Мятежники настигали императорский поезд. Ху Цай был убит
взбунтовавшимися воинами. Дун Чэн и Ян Фын уговорили императора
покинуть коляску и пройти пешком к берегу реки Хуанхэ, где Ли Юэ и
другие уже разыскали лодку и устроили переправу.
Погода была студеная. Император и императрица, поддерживая друг
друга, подошли к обрыву, но спуститься к лодке не могли – слишком крут и
высок был обрыв. А погоня все приближалась. Тогда Ян Фын предложил
обвязать императора конскими поводьями и спустить в лодку. Но тут дядя
императора Фу-дэ вынес большую охапку рулонов белого шелка и молвил:
– Вот чем можно обвязать Сына неба – я нашел это у воинов.
Таким образом императора и императрицу спустили в лодку, на носу
которой, опираясь на меч, стоял Ли Юэ. Остальные бросились было за
ними, но Ли Юэ обрубил канат, и лодка отчалила. Люди ринулись за утлым
суденышком, валили друг друга, цепляясь за борта. Ли Юэ мечом обрубал
им руки и пальцы. Вопли и плач потрясали небо.
Когда переправились на противоположный берег, от всей императорской
свиты осталось лишь десять человек. Ян Фын отыскал для императора
повозку, запряженную волами, и так они добрались до Тайяна. Голодные и
усталые, остановились они на ночлег в бедном домике под черепичной
крышей. Старик крестьянин принес немного пшенной каши для
императора и императрицы, но каша была так груба, что они не могли ее
есть.
На другой день император вызвал Ли Юэ и пожаловал ему титул
«Покорителя Севера», а Хань Сяню – «Покорителя Востока».
Императорский поезд снова двинулся в путь, и тут им повстречались два
высокопоставленных чиновника, которые с плачем склонились перед
Сыном неба. Это были тай-вэй Ян Бяо и тай-пу Хань Юн. Император и
императрица прослезились. Хань Юн сказал:
– Ли Цзюэ и Го Сы доверяют мне, и я, положившись на волю судьбы,
попытаюсь уговорить их прекратить войну.
Хань Юн удалился. Ли Юэ упросил императора отправиться в лагерь Ян
Фына, чтобы немного отдохнуть. По совету Ян Бяо, император избрал
своей столицей уездный город Аньи. Но когда прибыли туда, то оказалось,
что в городе нет ни одного большого дома. Император с императрицей
поселились в хижине, где не было даже дверей. Вместо ограды натыкали
колючего кустарника. Император и сановники обсуждали дела в хижине.
Военачальники расположили свои войска за оградой.
Теперь Ли Юэ и его приспешники захватили власть. Стоило чиновникам в
чем-то не угодить им, и они ругали и били их даже в присутствии
императора; намеренно посылали Сыну неба мутное вино и простую
пищу. Император ел эту пищу через силу. Ли Юэ и Хань Сянь потребовали,
чтобы император наградил двести человек всякого сброда – преступников,
колдунов, знахарей и простых ратников, и все они получили звания и
должности. Для них не успевали вырезать печати и попросту
нацарапывали их шилом на металле, не записывая полностью звания.
Переговоры Хань Юна с Ли Цзюэ и Го Сы увенчались успехом. Оба
мятежника отпустили по домам чиновников и придворных.
В том году был большой неурожай, люди питались травой и во множестве
умирали от голода. Хэнаньский тай-шоу Чжан Ян и хэдунский тай-шоу Ван
И прислали Сыну неба рис, мясо и шелковые ткани. Положение
императора понемногу улучшалось. Дун Чэн и Ян Фын распорядились
отстраивать дворец в Лояне, собираясь перенести столицу на восток, но
Ли Юэ всеми силами противился этому.
– Лоян – столица, избранная императором, – говорил ему Дун Чэн. – А
маленькая деревушка Аньи – не место для императорского двора!
Переехать в Лоян – самое правильное дело.
– Вы можете ехать, а мы останемся здесь, – заявил Ли Юэ.
Императорский поезд готовился в путь. Ли Юэ тайно договорился с Ли
Цзюэ и Го Сы ограбить Сына неба и его свиту. Но Дун Чэн, Ян Фын и Хань
Сянь, узнав об этом, ночью под усиленной охраной ушли в Цзигуань. Тогда
Ли Юэ, не дожидаясь Ли Цзюэ и Го Сы, бросился за ними в погоню. Во
время четвертой стражи, когда императорский поезд достиг уже гор
Цзишань, раздался громкий возглас:
– Остановитесь! Ли Цзюэ и Го Сы здесь!
У императора от испуга затрепетало сердце. Повсюду на горах вспыхнул
яркий свет. Поистине:

     Два мятежника прежде врозь готовились к мести.
     Три мятежника ныне соединились вместе.

О том, как император избавился от этой беды, расскажет следующая
глава.

 

Глава четырнадцатая

в которой будет идти речь о том, как Цао Цао благополучно
доставил императорский двор в Сюйчан, и о том, как Люй Бу напал
на Сюйчжоу

Это Ли Юэ, – сказал Ян Фын, разгадав обман, и приказал Сюй Хуану с ним
сразиться. В первой же схватке Сюй Хуан ударом меча сбил Ли Юэ с коня,
а остальные его сообщники рассеялись. Императорский поезд
благополучно прошел через заставу Цзигуань.
Тай-шоу Чжан Ян выслал навстречу императору провиант и шелковые
ткани, за что Сын неба возвел его в звание да-сы-ма. Чжан Ян,
простившись с императором, ушел в Еван и расположился там лагерем.
Печальное зрелище ожидало императора в Лояне: дворец был сожжен,
улицы и площади пустынны. Куда ни бросишь взгляд – все заросло
полынью. От дворца остались лишь полуразрушенные стены, и император
приказал Ян Фыну соорудить малый дворец для жилья. Чиновники, стоя
среди колючих кустарников, приносили императору свои поздравления.
Был издан особый указ о перемене названия периода правления Син-пин
в период Цзянь-ань, то есть Установление спокойствия [196 г.].
В этом году опять был великий неурожай. Население Лояна составляло
всего несколько сот семей, но и тем нечего было есть. Изголодавшиеся
люди покидали город, срезали древесную кору, выкапывали коренья трав
и тем питались. Все чиновники по должности ниже шан-шу-лана
отправлялись за город собирать хворост на топливо. Среди развалин
валялось много трупов. Никогда еще династия Хань не доходила до такого
упадка, как теперь.
Потомки сложили об этом такие стихи:

     Еще не застыла в Мандане кровь Белой змеи, а повсюду
     Восстания красные стяги шумели уже над страной.
     И Циньский олень изменился, земли алтарь приподнялся,
     Удельных властителей выдвинул Чуский конь вороной.
     И двор ослабел, и царили коварство, разврат и измена.
     Почуяв бессилие власти, творил беззаконье злодей.
     Увы, стали обе столицы местами неслыханных бедствий,
     Что слезы из глаз исторгали у самых суровых людей.

Тай-вэй Ян Бяо доложил императору:
– Ваш прежний указ, государь, не был отправлен Цао Цао. Сейчас Цао
Цао в Шаньдуне, и у него много войска; можно призвать его на помощь и
этим поддержать правящий дом.
– Почему вы вторично докладываете нам об этом деле? Ведь мы уже
отдали повеление, – молвил император. – Сегодня же пошлите к нему
гонца.
Тем временем Цао Цао, проведав о возвращении Сына неба в Лоян,
созвал своих приближенных на совет. Сюнь Юй поднялся и сказал:
– В древности Цзиньский Вэнь-гун поддержал Чжоуского Сян-вана, и
князья подчинились ему. Ханьский Гао-цзу устроил похороны императора
И-ди и тем снискал себе уважение Поднебесной. Ныне нашему
императору пришлось скитаться, и если вы в такое тяжелое время
возглавите войско и окажете помощь Сыну неба, то завоюете себе
всеобщую любовь. Более удобного случая не сыскать, и если мы не
воспользуемся им немедленно, то другие опередят нас.
Цао Цао пришел в восторг от этих слов Сюнь Юя и сразу же стал собирать
войска. Тут как раз прибыл императорский гонец с указом, призывающим
Цао Цао на помощь, и он поднял войска в тот же день.
Император находился в это время в Лояне. Стены города были
разрушены, и отстраивать их не было возможности. А тут еще
распространились слухи о скором приходе Ли Цзюэ и Го Сы. Сын неба все
время пребывал в страхе.
– Что нам делать? – спрашивал он Ян Фына. – Гонец из Шаньдуна еще не
вернулся, а сюда идут Ли Цзюэ и Го Сы…
– Мы хотим вступить в кровавый бой с мятежниками, чтобы защитить
нашего государя, – отвечали Ян Фын и Хань Сянь.
– Городские стены непрочны, войск у нас мало, – сомневался Дун Чэн. –
Что будет, если мы не добьемся победы? Нет, лучше уж перенести двор в
Шаньдун и укрыться там.
Император послушался его и в тот же день выехал в Шаньдун. Не имея
лошадей, сановники следовали за императорской колесницей пешком.
Когда отошли от городских ворот на расстояние одного полета стрелы,
огромное облако пыли вдруг заслонило солнце; грохотали гонги и
барабаны. Подходила бесчисленная армия.
Император и императрица так дрожали от страха, что не могли вымолвить
ни слова. Вдруг они увидели всадника, скачущего им навстречу. Это
оказался гонец, возвращавшийся из Шаньдуна. Приблизившись к
колеснице, он поклонился и сказал:
– Полководец Цао Цао поднял шаньдунские войска и направляется сюда
по вашему повелению. Узнав, что Ли Цзюэ и Го Сы угрожают Лояну, он
послал вперед Сяхоу Дуня с десятью лучшими военачальниками во главе
пятидесяти тысяч отборных воинов, которые должны охранять двор.
Император возрадовался. Вскоре Сяхоу Дунь, Сюй Чу и Дянь Вэй
приблизились к императорскому поезду. Представ перед лицом Сына
неба, военачальники приветствовали его. Но лишь только император
закончил свою беседу с ними, как доложили о приближении войск с
востока.
– Это пешие воины Цао Цао, – сообщил Сяхоу Дунь, которому император
приказал разузнать, что это за войско.
После того как Цао Хун, Ли Дянь и Ио Цзинь представились императору,
Цао Хун сказал:
– Когда до моего брата дошла весть, что армия мятежников приближается,
он обеспокоился, что Сяхоу Дуню своими силами управиться будет трудно,
и потому послал на помощь нас.
– Цао Цао – верный слуга династии, – сказал император.
Под охраной прибывших войск императорский поезд двинулся дальше.
Конный разведчик донес, что войска Ли Цзюэ и Го Сы приближаются
ускоренным маршем. По повелению императора Сяхоу Дунь и Цао Хун
разделили воинов на два отряда. Вперед была двинута конница, пехота
следовала за ней. Армия мятежников подверглась нападению с двух
сторон и потерпела сильнейшее поражение. Более десяти тысяч воинов
сложили здесь свои головы.
Императора упросили возвратиться в старый лоянский дворец, а Сяхоу
Дунь расположился с войском за городскими стенами. На другой день
прибыл сам Цао Цао с большим отрядом конных и пеших воинов. После
того как был разбит лагерь, он въехал в город повидаться с императором и
в почтительном поклоне склонился перед ступенями дворцового крыльца.
Растроганный император пожаловал ему право стоять в его присутствии и
поблагодарил его за труды.
– Подданный, удостоившийся такой милости Сына неба, должен думать,
как отблагодарить за нее, – сказал Цао Цао. – Ныне чаша злодеяний
мятежников Ли Цзюэ и Го Сы переполнилась. Мы должны покарать их,
иначе и быть не может. У меня двести тысяч отборных воинов, с их
помощью я приведу бунтовщиков к повиновению. Ваша безопасность,
государь, сейчас самое важное для трона.
Император пожаловал Цао Цао звание сы-ли сяо-вэй с бунчуком и
секирой и назначил его на должность шан-шу с правом непосредственного
доклада самому государю.
А теперь обратимся к Ли Цзюэ и Го Сы. Узнав о том, что войска Цао Цао
пришли издалека, мятежники решили напасть на них немедленно. Но Цзя
Сюй стал отговаривать:
– Этого делать нельзя! У Цао Цао воины отборные и военачальники
храбрые. Разумней было бы покориться ему и умолять о прощении нашей
вины.
– Как ты смеешь колебать мою решимость! – в гневе закричал Ли Цзюэ и
занес меч над головой Цзя Сюя, но военачальники в один голос просили
помиловать его. В ту же ночь Цзя Сюй поспешил уехать в свою деревню.
На другой день Ли Цзюэ выступил навстречу Цао Цао. По команде Цао
Цао триста закованных в броню всадников во главе с Сюй Чу, Цао Хуном
и Дянь Вэем неожиданно ворвались в строй войск Ли Цзюэ. Тем временем
Цао Цао расположил свое войско полукругом и привел его в боевой
порядок. Вперед выехали племянники Ли Цзюэ – Ли Сянь и Ли Бе, но не
успели они и рта раскрыть, как на них налетел Сюй Чу и одним ударом
убил Ли Сяня. Ли Бе так перепугался, что свалился с коня. Сюй Чу тут же
прикончил и его. Так с двумя отрубленными головами победитель
возвратился в строй.
– Вот поистине мой Фань Куай! – хлопая его по спине, приговаривал Цао
Цао. Затем он велел Сяхоу Дуню выступить слева, Цао Жэню – справа, а
сам повел войска из центра. Армия мятежников не выдержала натиска и
обратилась в бегство; войска Цао Цао по пятам преследовали
отступающих. Убитых было множество, сдавшихся в плен – не счесть. Ли
Цзюэ и Го Сы, спасая свою жизнь, как бездомные псы, бежали в горы и
укрылись в зарослях.
Цао Цао возвратился и расположил войска за стенами Лояна. Ян Фын и
Хань Сянь, совещаясь между собой, говорили:
– Цао Цао совершил великий подвиг, он несомненно получит большую
награду. Найдется ли тогда место для нас?
И они испросили у императора повеление двинуть войска, якобы в погоню
за Ли Цзюэ и Го Сы, а на самом деле договорились расположиться
лагерем в Даляне.
Однажды император послал гонца к Цао Цао с приглашением явиться во
дворец на совет. Посланец был красив и дороден, и Цао Цао, увидев его,
подумал: «В Дунцзюне большой неурожай, все чиновники отощали.
Почему же этот человек так толст?» Обратившись к посланцу, Цао Цао
спросил:
– Как вам удалось сохранить здоровье? Вы выглядите таким сытым!
– Особого секрета здесь нет, – отвечал тот. – Просто я в течение тридцати
лет ем только пресное.
Цао Цао кивнул головой и снова спросил:
– А какую должность вы сейчас занимаете?
– Я – сяо-лянь, – сказал посланец. – Раньше служил Юань Шао и Чжан
Яну, а теперь, прослышав, что Сын неба вернулся в столицу, пришел ко
двору и получил должность чжэн-и-лана. Родом я из Динтао, что в Цзиине,
и зовут меня Дун Чжао, по прозванию Гун-жэнь.
– Давно я слышал о вас! – воскликнул Цао Цао, подымаясь с цыновки. –
Счастлив встретиться с вами!
Затем он пригласил Дун Чжао в шатер, угостил вином и представил его
Сюнь Юю. Тут вдруг сообщили, что с востока движется неизвестный отряд.
Послали разведку. Но Дун Чжао сказал:
– Это бывшие военачальники Ли Цзюэ – Ян Фын и Хань Сянь. После
вашего прихода они решили уйти в Далян.
– Разве они не доверяют мне? – удивился Цао Цао.
– Это глупые люди, – заметил Дун Чжао, – и они вас не должны
беспокоить.
– А что вы думаете о бежавших разбойниках Ли Цзюэ и Го Сы?
– Это тигры без когтей, вороны без крыльев, которые скоро попадутся в
ваши руки. Они не заслуживают, чтобы вы думали о них.
Цао Цао, пораженный тем, что мнение Дун Чжао совпадает с его
собственным, стал расспрашивать его о делах императорского двора.
– Вы подняли войско справедливости и уничтожили смуту, вошли во
дворец и стали помощником Сына неба, – сказал Дун Чжао. – Это подвиг,
достойный пяти бо [25]. Однако военачальники на сей счет иного мнения, и
вряд ли они подчинятся вам. Боюсь, что здесь оставаться вам не совсем
удобно. Правильнее было бы, по-моему, перенести столицу в Сюйчан.
Правда, император уже возвестил о своем возвращении в Лоян, и все
вблизи и вдалеке с надеждой взирают на него, ожидая наступления
спокойствия. Переезд в новую столицу не понравится многим. Но ведь
свершение необычного дела принесет и необычную заслугу! Я просил бы
вас подумать об этом.
Цао Цао, держа его за руку, произнес:
– Как раз таково и мое намерение. Но ведь Ян Фын находится в Даляне, а
сановники при дворе. Не вспыхнет ли новая измена?
– Этого легко избежать! – заявил Дун Чжао. – Прежде всего напишите Ян
Фыну и успокойте его. Объясните сановникам, что в столице нет
провианта, а поблизости от Сюйчана, куда вы хотите перевести
императорский двор, находится Луян, где всего в изобилии. Когда высшие
сановники услышат об этом, они с радостью согласятся.
На прощанье Цао Цао еще раз взял Дун Чжао за руку и сказал:
– Своими словами вы выразили мои собственные мысли!
Дун Чжао поблагодарил его и ушел. В тот же день Цао Цао обсуждал со
своими советниками вопрос о новой столице Поднебесной.
В это же время придворный тай-ши-лин Ван Ли с глазу на глаз сказал цзун-
чжэну Лю Аю:
– Я наблюдал небесные знамения. С тех пор как прошлой весной Тайбо
накрыла звезду Чжэньсин в созвездиях Доу и Ню и перешла Небесный
брод, звезда Инхо тоже начала двигаться вспять и встретилась с Тайбо у
Небесных врат. Таким образом, «металл» пришел во взаимодействие с
«огнем» [26]. Это значит, что появится новый Сын неба. Я думаю, что
судьбы великого дома Хань скоро свершатся, а Цзинь и Вэй возвеличатся.
Он представил императору секретный доклад, где говорилось:

     «Предначертания неба либо сбываются, либо нет. Пять стихий не всегда бывают
     полноценными. Земля стала на место огня, а это значит, что Вэй заменит Хань и
     будет владеть Поднебесной».

Узнав об этом, Цао Цао велел передать Ван Ли следующее:

     «Преданность Ван Ли династии хорошо известна. Однако пути неба
     непостижимы; поэтому чем меньше говорить, тем лучше».

Цао Цао рассказал об этом Сюнь Юю, и тот ответил:
– Хань – повелитель стихии огня, ваша же стихия – земля. Сюйчан входит
в сферу земли. Если вы переедете туда, то непременно возвыситесь.
Огонь может рождать землю, земля может способствовать процветанию
дерева – все точно совпадает с тем, что говорят Дун Чжао и Ван Ли:
настанет день, когда вы возвыситесь.
И тогда Цао Цао принял решение. Он явился к императору и сказал:
– Восточная столица разрушена и давно голодает. Восстановить ее
невозможно, к тому же здесь с провиантом очень трудно. Сюйчан
расположен вблизи Луяна, там большая казна, много провианта и людей,
город обнесен стеной, в нем имеются дворцы. Я осмеливаюсь просить
перевезти двор в Сюйчан. Все зависит только от вашего решения.
Император не решался возражать. Сановники, боясь силы Цао Цао,
молчали; так был назначен день переезда.
Охрану в пути нес Цао Цао. Придворные следовали за императором. Но
не проехали они и нескольких ли, как все услышали громкие крики,
доносившиеся из-за высокого холма. Войска Ян Фына и Хань Сяня
преградили им путь, впереди войск выступал Сюй Хуан.
– Цао Цао, куда ты увозишь высочайшего? – закричал он.
Величественный вид Сюй Хуана восхитил Цао Цао, и он приказал Сюй Чу
сразиться с ним. Меч скрестился с секирой. Более пятидесяти раз
сходились всадники в бою, но не могли одолеть друг друга. Цао Цао
ударил в гонг и отозвал своих воинов. Затем он позвал советников и
заявил:
– О Ян Фыне и Хань Сяне говорить не стоит, а вот Сюй Хуан поистине
великолепный воин. Я не хочу применять против него силу. Надо
попытаться привлечь его на нашу сторону.
Чиновник особых поручений при армии Мань Чун сказал:
– Прошу вас не беспокоиться. Сегодня же я переоденусь простым воином,
проберусь в лагерь Сюй Хуана и склоню его сердце к покорности.
Ночью Мань Чун пробрался в шатер Сюй Хуана. Тот сидел в латах при
свете горящего пучка сухой травы. Представ перед ним, Мань Чун молвил:
– Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо с тех пор, как мы расстались, мой
старый друг?
Сюй Хуан в изумлении поднялся и, внимательно посмотрев на него,
воскликнул:
– Мань Чун из Шаньяна? Что ты здесь делаешь?
– Служу в армии Цао Цао, – отвечал Мань Чун. – Увидев сегодня перед
строем своего старого друга, я захотел перекинуться с ним хотя бы одним
словом и пришел, рискуя жизнью.
Сюй Хуан пригласил Мань Чуна сесть и поинтересовался, что привело его
к нему в лагерь.
– В мире мало людей, равных тебе по храбрости, – сказал Мань Чун. – Что
же заставляет тебя служить Ян Фыну и Хань Сяню? Цао Цао – самый
выдающийся человек нашего времени. Всей Поднебесной известно, что
он очень любит мудрых людей и высоко чтит воинов. Ныне Цао Цао,
восхищенный твоей храбростью, запретил вступать с тобой в
единоборство. Он послал меня уговорить тебя присоединиться к его
войску. Почему бы тебе не покинуть тьму и не перейти к свету? Ты будешь
вместе с Цао Цао вершить великие дела!
Сюй Хуан погрузился в длительное раздумье, а затем промолвил со
вздохом:
– Я знаю, что удача не сопутствует моим хозяевам, но я очень долго
служил им и потому не в состоянии покинуть.
– Разве тебе не известно, что умная птица сама выбирает дерево, на
котором вьет гнездо, а умный слуга выбирает себе господина, которому
служит? Тот, кто упускает благородного господина, не может считаться
достойным мужем.
– Я последую твоему совету, – сказал Сюй Хуан, подымаясь и благодаря
его.
– Вот если бы ты убил Ян Фына и Хань Сяня, прежде чем уйти, это было
бы твоим подношением императору перед торжественной встречей с
ним, – намекнул Мань Чун.
– Слуга, убивающий своего господина, совершает величайшую
подлость, – ответил Сюй Хуан. – Я не могу решиться на это.
– Поистине ты справедливый человек, – признал Мань Чун.
Ночью Сюй Хуан с несколькими десятками всадников и Мань Чуном
отправился к Цао Цао, но соглядатаи успели предупредить об этом Ян
Фына, и тот с тысячным отрядом бросился в погоню.
Вдруг в тишине ночи раздался треск хлопушек, вспыхнули факелы, со всех
сторон выступили воины. Их вел Цао Цао:
– Стойте! – кричал он. – Я уже давно поджидаю вас!
Ян Фын не успел отдать команду, как был окружен войсками Цао Цао. На
помощь Ян Фыну подоспел отряд Хань Сяня, но все же силы их были
малочисленны. Пользуясь замешательством противника, Цао Цао начал
бой и одержал победу, захватив много пленных. Ян Фын и Хань Сянь со
своими разбитыми войсками вынуждены были перейти к Юань Шу.
Цао Цао возвратился в свой лагерь. Мань Чун представил ему Сюй Хуана,
и Цао Цао принял его очень ласково.
Вскоре императорский двор прибыл в Сюйчан. Там были возведены
дворцы и дома, сооружены алтарь и храм предков, террасы, палаты и
ямыни, восстановлены городские стены, отстроены житницы. Дун Чэну и
остальным военачальникам были пожалованы высокие чины и звания.
С этого времени вся власть перешла к Цао Цао. Обо всех событиях при
дворе прежде докладывали ему, а потом уже императору.
Завершив успешно великое дело, Цао Цао устроил пир для советников.
– Лю Бэй расположился со своей армией в Сюйчжоу и управляет делами
округа, – сказал он во время пиршества. – Когда Люй Бу потерпел
поражение, он перешел к Лю Бэю, и тот отправил его в Сяопэй, где много
провианта. Если они будут пребывать в согласии и нападут на нас, это
может принести великие бедствия. Кто из вас предложит лучший способ
разделаться с ними?
– Прошу дать мне пятьдесят тысяч воинов, я отрублю головы Лю Бэю и
Люй Бу и преподнесу их вам, – промолвил Сюй Чу.
– Вы храбры, никто этого не оспаривает, – возразил Сюнь Юй, – но вы
простодушны. Сюйчан стал столицей только недавно, и не следует снова
опрометчиво пускать в ход оружие. У меня есть план, который я назвал бы
«как заставить двух тигров передраться из-за добычи». Хотя Лю Бэй и
управляет Сюйчжоу, но у него нет на это императорского указа. Вы можете
испросить такой указ и к нему приложить секретное письмо с требованием
убить Люй Бу. Если Лю Бэй пойдет на это, то он сам лишит себя
помощника и храброго военачальника, и мы сможем тогда заняться им.
Если же у Лю Бэя дело сорвется, то Люй Бу непременно убьет его.
Цао Цао испросил у императора указ о назначении Лю Бэя и отправил его
в Сюйчжоу. Кроме того, Лю Бэю был пожалован титул хоу. К указу было
приложено секретное письмо.
Лю Бэй как раз собирался отправить императору поздравление с
благополучным прибытием в Сюйчан, когда ему доложили о посланце из
столицы. Лю Бэй встретил его за воротами города и, после того как
послание было оглашено, устроил в честь этого события большой пир.
– Вы удостоились такой милости только благодаря ходатайству Цао Цао, –
сказал посланец.
Лю Бэй поблагодарил. Тогда прибывший вручил ему секретное письмо.
Прочитав его, Лю Бэй сказал:
– Это очень легко устроить!
Как только гости разошлись и посланец удалился отдыхать на подворье,
Лю Бэй со своими советниками приступил к обсуждению этого дела.
– Люй Бу – несправедливый человек, – сказал Чжан Фэй. – Что нам
мешает убить его?
– Он потерял свое войско и пришел ко мне, – возразил Лю Бэй. – Убивать
его было бы несправедливо.
– Да, если бы он был хорошим человеком! – возразил Чжан Фэй.
На другой день прибыл Люй Бу с поздравлениями.
– Я слышал, – сказал он, – что вы удостоились внимания двора, и явился
поздравить вас с милостью императора.
Лю Бэй скромно поблагодарил его и тут заметил, что Чжан Фэй обнажает
меч, собираясь убить Люй Бу. Лю Бэй вовремя сумел удержать его.
– Почему ваш брат хочет убить меня? – в сильном испуге спросил Люй Бу.
– Цао Цао говорит, что ты несправедливый человек, – крикнул Чжан Фэй, –
и приказывает моему старшему брату убить тебя!
Лю Бэй заставил его удалиться, а сам уединился с Люй Бу и дал ему
прочесть секретное письмо Цао Цао.
– Злодей Цао Цао хочет посеять между нами вражду! – воскликнул Люй
Бу, заливаясь слезами.
– Не надо печалиться, брат мой, – утешал его Лю Бэй. – Я клянусь, что не
совершу этого черного дела!
Люй Бу трижды поклонился и поблагодарил. Лю Бэй угощал его вином, и
они расстались только вечером.
– Почему, брат наш, вы не соглашаетесь убить Люй Бу? – обратились с
вопросом Гуань Юй и Чжан Фэй к Лю Бэю.
– Цао Цао боится, как бы я вместе с Люй Бу не напал на него, – сказал Лю
Бэй. – Вот он и прибегнул к этой хитрости. Ему хочется, чтобы мы
перегрызлись – это было бы ему выгодно.
Гуань Юй кивнул головой в знак согласия, но Чжан Фэй не унимался:
– Все равно я убью этого разбойника, хотя бы только для того, чтобы
избавить нас от бед в будущем.
– Такой поступок не достоин великого мужа, – упрекнул его Лю Бэй.
На другой день Лю Бэй проводил посланца императора в столицу,
выразив свою благодарность за полученную милость. В ответном письме
он сообщал Цао Цао, что со временем выполнит его план. Однако,
вернувшись, посол добавил от себя, что Лю Бэй не хочет убивать Люй Бу.
– Этот план сорвался, – сказал Цао Цао Сюнь Юю. – Как же теперь быть?
– Я придумал другой план, – ответил Сюнь Юй, – «как заставить тигра
съесть волка».
– В чем же он состоит?
– Надо тайно уведомить Юань Шу, что Лю Бэй собирается вторгнуться в
южные области. Юань Шу немедленно разъярится и нападет на Лю Бэя, а
вы прикажете Лю Бэю покарать Юань Шу. Тогда у Люй Бу непременно
зародятся преступные намерения.
Цао Цао так и поступил. Он послал человека к Юань Шу, а затем, подделав
императорский указ, отправил гонца в Сюйчжоу.
Лю Бэй опять встретил императорского посланца за городом и, прочитав
указ, проводил посла в обратный путь.
– Это новые козни Цао Цао, – сказал Ми Чжу.
– Хотя это и явные козни, но приказ повелителя нарушать нельзя, –
возразил Лю Бэй. В тот же день он собрал войско, готовясь выступить в
поход.
– Прежде надо назначить человека для охраны города, – заметил Сунь
Цянь.
– Кто из моих братьев может охранять город? – спросил Лю Бэй.
– Доверьте это мне, – заявил Гуань Юй.
– Нет, я не могу с тобой расстаться, мне всегда нужны твои советы, –
запротестовал Лю Бэй.
– Тогда в городе останусь я, – заявил Чжан Фэй.
– Тебе не справиться, – возразил Лю Бэй. – После первой же попойки ты
рассвирепеешь и ввяжешься в драку, это во-первых. А во-вторых, ты
будешь поступать легкомысленно, не станешь слушать дельных советов
других, и я буду в постоянной тревоге.
– Отныне я не возьму в рот ни капли вина, не ударю ни одного воина, –
клялся Чжан Фэй, – и всегда буду следовать мудрым советам.
– Боюсь, что слова ваши расходятся с мыслями, – выразил свое сомнение
Ми Чжу.
– Я уже много лет следую за своим старшим братом и ни разу не терял его
доверия, – раздраженно бросил Чжан Фэй. – Почему вы так недоверчиво
относитесь ко мне?
– Мой младший брат говорит правду, но все же сердце мое не совсем
спокойно, – сказал Лю Бэй. – Я просил бы Чэнь Дэна помогать Чжан Фэю и
следить, чтобы он поменьше пил, иначе ему не избежать ошибок.
Распределив обязанности, Лю Бэй во главе тридцати тысяч воинов
покинул Сюйчжоу и направился к Наньяну.
Теперь перейдем к Юань Шу. Когда ему донесли, что Лю Бэй желает
захватить его округ, он пришел в ярость:
– Цыновщик! Башмачник! И он хочет равняться с князьями! Безобразие! Я
уничтожу его! Как он смеет выступать против меня! – И немедля послал
лучшего своего полководца Цзи Лина со стотысячной армией захватить
Сюйчжоу.
Обе армии встретились в Сюйи. У Лю Бэя войск оказалось мало, и он
разбил лагерь, прикрывая свой тыл рекой и горой.
Вооруженный трехгранным мечом, Цзи Лин выехал из строя и начал
ругательски ругать Лю Бэя:
– Эй, ты, деревенщина, как ты посмел вторгнуться в наши владения?
– Я получил повеление Сына неба покарать непокорного подданного! –
отвечал Лю Бэй. – Ты осмеливаешься сопротивляться и будешь за это
наказан!
Цзи Лин в гневе хлестнул коня и, размахивая мечом, помчался на Лю Бэя.
– Глупец! Брось хвастаться своей силой! – крикнул ему в ответ Гуань Юй и
понесся навстречу.
До тридцати раз схватывались они, но без решающего успеха.
– Отдохнем немного! – предложил Цзи Лин.
Гуань Юй вернулся в строй. Через некоторое время Цзи Лин выслал в бой
своего помощника Сюнь Чжэна.
– Э, нет, давай сюда самого Цзи Лина! – требовал Гуань Юй. – Я еще
покажу ему, кто курица, а кто петух!
– Ты безвестный воин и недостоин сражаться с полководцем Цзи Лином! –
отвечал Сюнь Чжэн.
Кровь ударила в голову Гуань Юю. Он бросился вперед и в первой же
схватке сбил Сюнь Чжэна с коня. Тогда Лю Бэй повел свою армию в
наступление. Цзи Лин потерпел поражение и отступил к Хуаиню. Еще
несколько раз он пытался овладеть лагерем противника, но все его
попытки были отбиты с большими для него потерями.
Теперь вернемся к Чжан Фэю. Проводив Лю Бэя в поход, он возложил
второстепенные дела на Чэнь Дэна, военные же дела решал сам.
Однажды он созвал на пир всех сановников и, когда они уселись,
обратился к ним с такой речью:
– Уходя в поход, мой старший брат наказывал мне поменьше пить, дабы я
не наделал оплошностей. Так вот, сегодня можете пить сколько угодно, а с
завтрашнего дня вино будет запрещено всем, ибо вы должны помогать
мне охранять город.
И он принялся чокаться со всеми гостями по очереди. Все пили, только
Цао Бао отказался.
– Я повинуюсь запрету неба и вина не пью, – заявил он.
– Может ли быть, чтобы воин не пил вина? – загремел Чжан Фэй. – Я хочу,
чтобы ты выпил один кубок!
Цао Бао ничего не оставалось, как подчиниться. Чжан Фэй несколько раз
наполнял свой огромный рог и, уже изрядно опьянев, вновь пожелал
чокнуться с Цао Бао.
– Я действительно не могу пить, – уверял тот.
– Да ведь ты только что пил, – удивился Чжан Фэй. – В чем же дело,
почему ты отказываешься?
Цао Бао упорно твердил, что не может больше пить, и Чжан Фэй, уже
совершенно опьяневший, вспылил:
– Ты нарушаешь приказ своего начальника и за это получишь сто ударов
палкой!
И он кликнул стражу.
– А что вам наказывал перед уходом господин Лю Бэй? – спросил Чэнь
Дэн.
– Вы гражданский чиновник, так занимайтесь своими делами, а остальное
предоставьте мне!
У Цао Бао не было иного выхода, как просить о прощении.
– Если бы вы, господин Чжан Фэй, видели моего зятя, вы не стали бы
наказывать меня, – сказал он.
– Кто же такой твой зять?
– Мой зять – сам Люй Бу.
– Я уже раздумал было драть тебя, – приходя в еще большую ярость,
вскричал Чжан Фэй, – но теперь, когда ты вздумал пугать меня своим Люй
Бу, я вынужден это сделать. И я буду бить тебя так, как будто бью самого
Люй Бу!
Не слушая никаких уговоров, он отхлестал Цао Бао плетью. Гости
приумолкли и вскоре разошлись. Цао Бао вернулся домой глубоко
возмущенный Чжан Фэем. Не раздумывая долго, он послал человека в
Сяопэй с письмом к Люй Бу, в котором жаловался на грубость Чжан Фэя и
заодно сообщал, что Лю Бэй отправился в Хуаинь, а Чжан Фэй мертвецки
пьян, и что, воспользовавшись этим, можно нынче ночью напасть на
Сюйчжоу. Он советовал не упускать такой случай.
Прочитав письмо, Люй Бу призвал на совет Чэнь Гуна.
– В Сяопэе нам все равно долго не удержаться, – сказал ему Чэнь Гун, – и
раз уж в Сюйчжоу образовалась брешь, надо пролезть в нее. Если
прозеваем этот случай, жалеть будет поздно.
Люй Бу тут же вскочил на коня и во главе пятисот всадников двинулся в
поход, приказав Чэнь Гуну с большим войском идти следом. От Сяопэя до
Сюйчжоу было рукой подать, и ко времени четвертой стражи Люй Бу был
уже у стен города. Ярко светила луна, и стража со стены заметила его.
– Прибыл гонец господина Лю Бэя с секретным письмом! – крикнул Люй
Бу.
Об этом доложили Цао Бао, и тот велел открыть ворота. Перебив стражу,
Люй Бу ворвался в город. А в это время Чжан Фэй мирно спал в своей
опочивальне. Слуги разбудили его и растолковали, что произошло.
Чжан Фэй загорелся гневом. Второпях одевшись, он схватил свое длинное
копье и выбежал из дому. Воины Люй Бу уже приближались. Еще не
совсем протрезвившись, Чжан Фэй не мог сражаться, как подобало воину.
Но Люй Бу, зная его храбрость, не осмелился вступить с ним в поединок. И
Чжан Фэй с восемнадцатью всадниками пробился к восточным воротам и
удрал из города, позабыв о семье Лю Бэя, оставшейся во дворце.
Узнав, что Чжан Фэю удалось спастись, Цао Бао кинулся за ним в погоню.
Тогда Чжан Фэй повернул коня и помчался ему навстречу. После третьей
схватки Цао Бао бежал. Чжан Фэй преследовал его до самой реки и
ударом копья пронзил насквозь. Конь и всадник погибли в реке. За городом
Чжан Фэй собрал всех воинов, которым удалось спастись, и уехал в
Хуаинь.
Заняв город, Люй Бу успокоил народ и послал сотню воинов охранять дом
Лю Бэя, запретив самовольно входить туда кому бы то ни было.
Добравшись до Сюйи, Чжан Фэй явился к Лю Бэю и рассказал ему о том,
что произошло. Все побледнели от ужаса.
– Не радуйся успеху, не горюй от неудачи, – со вздохом сказал Лю Бэй.
– А где жена нашего брата? – спросил Гуань Юй.
– Все погибли в городе.
Лю Бэй не произнес ни слова, а Гуань Юй вскричал, топнув ногой:
– Что ты говорил, когда обещал охранять город? Что тебе наказывал
старший брат? Из-за тебя город потерян и погибла семья брата! Как
помочь этой беде?
От этих упреков Чжан Фэй пришел в отчаяние и схватил меч, собираясь
заколоть себя.
Вот уж поистине правильно говорится:

     Пьешь из кубка вино, а после каешься слезно,
     И в покаянье мечом готов заколоться, но поздно!

О дальнейшей судьбе Чжан Фэя вы узнаете из следующей главы.

 

Глава пятнадцатая

повествует о том, как Тайши Цы сражался с Сунь Цэ, а также о
великой битве Сунь Цэ с Янь Бо-ху

Когда Чжан Фэй обнажил меч, собираясь покончить с собой, Лю Бэй
отобрал у него меч, бросил его на землю и, обнимая брата, сказал:
– Братья – это руки и ноги, жены и дети – это одежда, – так говорят
древние. Если порвется одежда, ее можно починить, но если отрублены
руки и ноги, как их приделать снова? Мы дали клятву в Персиковом саду,
что умрем вместе. Я потерял семью, но могу ли я допустить, чтобы на
середине жизненного пути погиб мой брат? Да и город-то этот не
принадлежал мне! Пусть я потерял семью, но я не думаю, чтобы Люй Бу
захотел причинить ей вред, еще можно придумать средство спасти ее.
Дорогой, брат, ты допустил ошибку, но следует ли из-за этого лишать себя
жизни? Окончив свою речь, Лю Бэй зарыдал. Растроганные братья тоже
заплакали.
Между тем Юань Шу, прослышав о том, что Люй Бу напал на Сюйчжоу,
незамедлительно послал к нему гонца, обещая пятьсот тысяч доу
провианта, пятьсот коней, десять тысяч лян золота и серебра и тысячу
кусков разноцветного шелка, если Люй Бу нападет на Лю Бэя. Люй Бу
обрадовался и послал против Лю Бэя Гао Шуня, поставив его во главе
пятидесяти тысяч воинов. Лю Бэю стало известно об этом, и под
прикрытием дождя он покинул Сюйи с намерением занять Гуанлин. Войска
Гао Шуня опоздали – Лю Бэй успел уйти. Но Гао Шунь явился к Цзи Лину
за обещанной наградой.
– Пока можете возвращаться к себе, – сказал ему Цзи Лин, – я повидаюсь
со своим господином и все улажу.
Гао Шунь ушел. Вскоре Юань Шу прислал Люй Бу письмо, в котором
говорилось:

     «Возвращение Гао Шуня еще не означает гибели Лю Бэя. Когда он будет
     схвачен, я пришлю обещанное».

Люй Бу проклинал Юань Шу за его вероломство и решил пойти на него
войной, но Чэнь Гун отговорил его.
– Юань Шу укрепился в Шоучуне, – сказал он, – у него многочисленная
армия и изобилие провианта. Справиться с ним трудно. Лучше попросите
Лю Бэя вернуться в Сяопэй, и пусть он будет у нас в запасе. Когда придет
пора, вы пошлете его в наступление. Мы одолеем Юань Шу, а потом –
Юань Шао, и вы станете самым сильным во всей Поднебесной.
Люй Бу послушался его и послал Лю Бэю письмо с просьбой вернуться.
Лю Бэй, подвергшийся нападению Юань Шу во время похода на Гуанлин и
потерявший более половины войска, на обратном пути встретил гонца
Люй Бу. Лю Бэй очень обрадовался, но Гуань Юй и Чжан Фэй заявили:
– Люй Бу – человек бессовестный, не доверяйте ему!
– С тех пор как он милостиво обошелся со мной, могу ли я подозревать
его? – возразил им Лю Бэй.
Он отправился обратно в Сюйчжоу. А Люй Бу, опасаясь, как бы Лю Бэй не
заподозрил какого-либо подвоха, прежде всего отослал к нему его семью.
Жены Лю Бэя госпожи Гань и Ми рассказали мужу, как Люй Бу приказал не
пускать в их дом посторонних, как часто присылал он служанок с
подарками, желая, чтобы они ни в чем не терпели недостатка.
– Я был прав, когда говорил, что Люй Бу не причинит вреда моей семье, –
сказал Лю Бэй своим братьям.
Он решил поехать к Люй Бу, чтобы поблагодарить его. Чжан Фэй,
питавший к Люй Бу злобу, отказался сопровождать его. Отправив жен в
Сяопэй, Лю Бэй явился к Люй Бу и выразил ему свою благодарность.
– Я не думал захватывать город, – уверял Люй Бу, – но ваш брат Чжан Фэй
стал злоупотреблять вином и избивать людей! Боясь, как бы он не
натворил бед, я пришел охранять население.
– Я хотел бы навсегда уступить вам этот город, – предложил Лю Бэй. Люй
Бу попытался было сделать вид, что отказывается, но Лю Бэй настоял на
своем и вернулся на жительство в Сяопэй. Однако Гуань Юй и Чжан Фэй в
душе не смирились.
– Надо быть довольным своей долей и ждать своего времени, – сказал им
Лю Бэй. – С судьбой бороться невозможно.
Люй Бу приказал прислать им все необходимое, и с этих пор между
обеими семьями установился мир.
Юань Шу устроил для своих воинов большой пир в Шоучуне, и тут ему
доложили, что Сунь Цэ, ходивший войной на луцзянского правителя Лу
Кана, возвращается с победой. Юань Шу пригласил его также к себе на
пиршество.
После смерти отца Сунь Цэ жил в Цзяннани, общаясь там с учеными
людьми. Но из-за того, что Тао Цянь не ладил с дядей его матери –
даньянским правителем У Цзином, Сунь Цэ перевез свою мать и семью в
Цюйа, а сам перешел на службу к Юань Шу. Юань Шу крепко полюбил его
и часто со вздохом повторял: «Если бы у меня был такой сын, как Сунь Цэ,
я мог бы умереть спокойно». Он сделал Сунь Цэ своим доверенным сяо-
вэем и послал его с войском против цзинсяньского правителя Цзу Лана. В
этой войне Сунь Цэ одержал победу, и Юань Шу, убедившись в его
храбрости, отправил его воевать против Лу Кана. И вот теперь он
возвратился с новой победой.
По окончании пира Сунь Цэ вернулся к себе в лагерь. Он гордился
отношением к нему Юань Шу, но на сердце у него было тоскливо.
Расхаживая при свете луны по своему дворику, он думал о том, каким
героем был его отец, Сунь Цзянь, и до какого положения опустился он, его
сын. Сам того не замечая, Сунь Цэ громко заплакал.
– О чем вы так горюете? – с улыбкой обратился к нему неожиданно
вошедший во двор человек. – Ваш батюшка при жизни часто пользовался
моими советами. Если вы испытываете какое-либо затруднение, почему
вы проливаете слезы, а не обратитесь ко мне за помощью?
Так сказал Чжу Чжи из Гучжана, прежде состоявший на службе у Сунь
Цзяня.
– Я плачу с досады, что не могу исполнить желаний моего отца! – Сунь Цэ
вытер слезы и пригласил его сесть.
– Вы нуждаетесь в войске и можете попросить его у Юань Шу, якобы для
того, чтобы оказать помощь У Цзину. Тогда вы осуществите великое
дело! – сказал Чжу Чжи. – Зачем вам изнывать под властью других людей?
В эту минуту вошел неизвестный человек и обратился к Сунь Цэ со
словами:
– Я знаю, что вам нужно! У меня под командой есть сотня молодцов,
готовых служить вам.
Это был советник Юань Шу, Люй Фань из Сияна. Сунь Цэ любезно
пригласил его сесть, чтобы вместе обсудить план.
– Боюсь только, – продолжал Люй Фань, – что Юань Шу не согласится дать
вам войско.
– У меня есть наследственная императорская печать, – сказал Сунь Цэ, –
она досталась мне после погибшего отца. Это будет хорошим залогом.
– Юань Шу давно хочет раздобыть эту печать, – заметил Люй Фань. – Под
такой залог он даст войско!
Все трое на том порешили. На другой день Сунь Цэ явился к Юань Шу, со
слезами поклонился и сказал:
– Я все еще никак не соберусь отомстить за отца. Ныне яньчжоуский цы-
ши Лю Яо вновь стал притеснять дядю моей матушки У Цзина. Моя
престарелая мать, жена и дети находятся в Цюйа и подвергаются
опасности. Осмелюсь попросить у вас несколько тысяч храбрых воинов,
чтобы с их помощью выручить из беды моих близких. Если не верите мне,
примите в залог императорскую печать, оставленную мне отцом.
– Мне ваша печать не нужна, – отвечал Юань Шу, в душе весьма
обрадованный. – Но, впрочем, оставьте ее здесь. Я дам вам три тысячи
воинов и пятьсот коней. Как только все уладите, сразу же возвращайтесь.
Ваш чин не предоставляет вам большой власти, я представляю вас к
званию чжэ-чун сяо-вэй и титулу Истребителя разбойников. Выступайте в
поход в ближайшие же дни.
Сунь Цэ поблагодарил его и в назначенный день выступил в поход вместе
со своими прежними военачальниками Чэн Пу, Хуан Гаем и Хань Даном.
Возле Лияна им повстречалось чье-то войско. При виде военачальника,
человека с прекрасным лицом и изящной осанкой, Сунь Цэ соскочил с коня
и поклонился. Он узнал в нем Чжоу Юя. Еще во времена войны с Дун Чжо
семья Чжоу Юя переселилась в Шучэн. Будучи ровесниками, Чжоу Юй и
Сунь Цэ подружились и поклялись стать братьями. Сунь Цэ был старше
Чжоу Юя на два месяца, а потому Чжоу Юй служил ему, как старшему
брату. Дядя Чжоу Юя – Чжоу Шан был даньянским тай-шоу, и Чжоу Юй
ехал повидаться с ним. Друзья обрадовались встрече, и Сунь Цэ посвятил
Чжоу Юя в свои планы.
– Я буду служить тебе так же верно, как служат человеку собака и конь, –
заявил Чжоу Юй, – и отдам все свои силы для выполнения твоего
великого замысла.
– Твоя дружба обеспечит успех дела! – воскликнул довольный Сунь Цэ.
Чжоу Юй был представлен Чжу Чжи, Люй Фаню и другим.
– Мой старший брат, – сказал Чжоу Юй, – тебе должно быть известно, что в
Цзяндуне есть два Чжана?
– Какие два Чжана?
– Один – Чжан Чжао из Пынчэна, а другой – Чжан Хун из Гуанлина. Они
обладают даром толкования знамений неба и земли. Они живут здесь,
укрываясь от смут. Почему бы тебе, брат мой, не пригласить их?
Сунь Цэ приказал отправить обоим мудрецам дары и приглашение, но те
не пришли. Тогда Сунь Цэ сам отправился к ним. Он остался весьма
доволен их рассуждениями и сумел уговорить их служить ему. Сунь Цэ
пожаловал Чжан Чжао звание и военную должность, а Чжан Хуна сделал
своим советником. Затем они вместе обсудили план нападения на Лю Яо.
Этот Лю Яо происходил из Дунлая и был потомком Ханьского дома.
Прежде он занимал должность цы-ши округа Янчжоу и жил в Шоучуне, но,
преследуемый Юань Шу, перешел в Цзяндун и поселился в городе Цюйа.
Узнав, что приближаются войска Сунь Цэ, он поспешно созвал своих
военачальников на совет. Один из них, Чжан Ин, предложил:
– Я с войском расположусь в Нючжу, и будь у врага хоть бесчисленная
армия, все равно она не сможет приблизиться.
– Я хотел бы пойти впереди! – воскликнул стоявший у шатра Тайши Цы.
После того как Тайши Цы вырвался из окружения в Бэйхае, он приехал к
Лю Яо, и тот оставил его при себе.
– Ты еще слишком молод и не сможешь командовать большим войском, –
отвечал Лю Яо. – Оставайся-ка возле меня и повинуйся моим приказам.
Тайши Цы удалился удрученный. Чжан Ин с войском двинулся в Нючжу,
оставив в Дигэ огромные запасы провианта. Когда приблизился Сунь Цэ,
Чжан Ин двинулся навстречу. Противники встретились на отмели у Нючжу.
На поединок с Чжан Ином выехал Хуан Гай, но тут в войсках Чжан Ина
неожиданно возникло смятение – доложили, что кто-то поджег их лагерь.
Чжан Ин отступил и, преследуемый Сунь Цэ, бежал в горы.
Как выяснилось потом, лагерь подожгли два могучих воина – Цзян Цинь и
Чжоу Тай. Они проведали, что Сунь Цэ, который был прославленным
героем в Цзяндуне, нуждается в способных людях, и привели к нему под
начало отряд из трехсот с лишним человек.
Сунь Цэ назначил их сяо-вэями головного отряда колесниц. Захватив
оружие и провиант, оставленные противником в Нючжу и Дигэ, и взяв
более четырех тысяч пленных, Сунь Цэ двинулся в Шэньтин.
Чжан Ин, потерпевший поражение, возвратился к Лю Яо, и тот собирался
казнить его, но советники Чжай Юн и Се Ли уговорили Лю Яо простить
виновного и послать его военачальником в Линлин. Лю Яо сам повел
войска в Шэньтин и разбил лагерь у южного склона хребта. Сунь Цэ
расположился у северного склона.
– Кажется, поблизости в горах есть храм Ханьского Гуан-у? – спросил Сунь
Цэ у местных жителей.
– Этот храм на вершине хребта, – отвечали ему.
– Мне снилось, что Гуан-у зовет меня повидаться с ним, – сказал Сунь Цэ
своим советникам. – Я должен пойти и помолиться о счастье.
– Но ведь у южного склона лагерь Лю Яо, – напомнил ему Чжан Чжао, –
что вы будете делать, если попадете там в засаду?
– Чего мне бояться? Дух Гуан-у поможет мне!
Сунь Цэ облачился в латы, вооружился копьем и в сопровождении
тринадцати всадников выехал из лагеря. Поднявшись на гору и достигнув
храма, он сошел с коня и воскурил благовония. Окончив обряд, он
преклонил колена и стал молиться: «Если я, Сунь Цэ, добьюсь своей цели
в Цзяндуне и восстановлю наследие моего отца, то я заново отстрою тебе
храм и четырежды в год по праздникам буду совершать
жертвоприношения».
После молитвы Сунь Цэ вышел из храма, сел на коня и обратился в своим
военачальникам:
– Я желаю перейти хребет и разведать, где находится лагерь Лю Яо.
Военачальники считали, что этого делать нельзя, но Сунь Цэ не
послушался их. Вместе они поднялись на вершину хребта. К югу
виднелись деревушки и рощицы, где в засаде укрывались небольшие
отряды.
Гонец тотчас же доложил Лю Яо о появлении Сунь Цэ.
– Сунь Цэ хитрит! Он хочет вовлечь нас в бой, – сказал Лю Яо, – не
преследуйте его.
– Если сейчас не схватить Сунь Цэ, какого же еще случая ждать? – с
жаром возразил Тайши Цы. Не ожидая приказа Лю Яо, он облачился в
латы, вскочил на коня и бросился из лагеря с громким криком: – Эй,
храбрецы, за мной!
Никто не двинулся с места. Только один какой-то неизвестный воин
восторженно крикнул:
– Тайши Цы действительно отважен! Ладно, помогу ему!
Это рассмешило военачальников.
Тем временем Сунь Цэ, хорошенько осмотрев всю местность вокруг,
двинулся в обратный путь. Как раз в тот момент, когда он переваливал
хребет, с вершины донесся громкий окрик:
– Сунь Цэ, стой!
Сунь Цэ обернулся и увидел двух скачущих всадников. Он развернул в ряд
тринадцать своих спутников и сам с копьем наизготовку остановился в
ожидании врага.
– Который тут Сунь Цэ? – крикнул Тайши Цы.
– А ты кто такой? – спросил Сунь Цэ.
– Я – Тайши Цы из Дунлая и хочу поймать Сунь Цэ!
– Он перед тобой, – со смехом ответил Сунь Цэ. – Вы двое явились к
одному, но я вас не боюсь, иначе я не был бы Сунь Цэ.
– А я не испугаюсь, если ты и со всей своей шайкой пойдешь на меня!
Подняв копье, Тайши Цы помчался на Сунь Цэ. Всадники схватились.
После пятидесяти схваток победа еще не определилась. Чэн Пу и другие
втайне восхищались единоборством. Тайши Цы, видя, что искусство
владения копьем Сунь Цэ безупречно, притворился побежденным и стал
отступать. Сунь Цэ погнался за ним, огибая гору, и громко кричал ему
вслед:
– Беглеца нельзя считать хорошим сыном Поднебесной!
«У этого негодяя за спиной двенадцать человек, а у меня один, – думал
Тайши Цы. – Живым его не схватишь – остальные придут ему на помощь.
Лучше завлечь его одного в такое место, где его люди не смогут нас найти,
а там уж попытаться убить»,
Тайши Цы то вступал в бой, то вновь обращался в бегство. Но разве мог
Сунь Цэ упустить его! Так они достигли равнины, где протекала речка.
Здесь Тайши Цы вдруг снова повернулся и вступил в поединок.
Последовало еще пятьдесят схваток. Сунь Цэ занес копье, но Тайши Цы,
отклонившись, ухватился за его копье. Тогда Сунь Цэ тоже ухватился за
копье Тайши Цы, и они до тех пор тянули друг друга, пока оба не
свалились с коней. Кони убежали. Они бросили копья и схватились на
кулаки. Боевые халаты разорвались в клочья. Сунь Цэ уцепился за
короткое копье, висевшее за спиной Тайши Цы, а Тайши Цы сорвал с его
головы шлем. Сунь Цэ с копьем бросился на Тайши Цы, но тот закрылся
шлемом. Вдруг позади послышался шум – это шло войско Лю Яо, около
тысячи человек. Сунь Цэ растерялся. Но тут на помощь ему прискакали
Чэн Пу и другие всадники. Противники отпустили друг друга. Тайши Цы
взял коня у воина, а Чэн Пу поймал коня Сунь Цэ. Воины Лю Яо
ожесточенно набросились на Чэн Пу и стали с боем продвигаться наискось
по Шэньтинскому хребту, как вдруг со всех сторон раздались
оглушительные крики – это проходил Чжоу Юй с войском. Уже наступили
сумерки, поднялся свирепый ветер, полил дождь. Обе стороны
вынуждены были отвести войска.
На другой день Сунь Цэ со своей армией подступил к лагерю Лю Яо. Оба
войска заняли боевой порядок, расположились друг против друга в виде
круга. Сунь Цэ прикрепил к своей алебарде маленькое копье, отобранное у
Тайши Цы, и, стоя перед строем, приказал воинам кричать: «Если бы
Тайши Цы не бежал столь поспешно, он был бы уже убит!» А Тайши Цы
выставил перед строем шлем Сунь Цэ и тоже велел кричать: «Голова Сунь
Цэ уже здесь!»
Оба войска подняли страшный шум: одна сторона хвасталась своими
победами, другая – превозносила свою мощь. Тайши Цы выехал на коне,
чтобы померяться силами с Сунь Цэ. Но Чэн Пу сказал Сунь Цэ:
– Вам не следует тратить свои силы. Я сам схвачу его, – и двинулся
вперед.
– Подавайте сюда самого Сунь Цэ! – кричал Тайши Цы. – Что мне с тобой
возиться!
Великий гнев охватил Чэн Пу, я он, взяв копье наперевес, понесся на
Тайши Цы. Всадники скрестили оружие. Когда бой дошел до тридцати
схваток, Лю Яо ударами гонгов велел отойти своим войскам.
– Я вот-вот схватил бы этого разбойника, – возмущался Тайши Цы. –
Зачем вы приказали отвести войска?
– Мне донесли, что Чжоу Юй вместе с Чэнь У вступил в Цюйа и завладел
городом. Я потерял семью и все имущество. Надо, не задерживаясь здесь,
идти в Молин и вместе с войском Се Ли и Чжай Юна поспешить на помощь
в Цюйа.
Тайши Цы ушел с отступающей армией Лю Яо. Сунь Цэ не преследовал
их.
– Армия врага больше не желает сражаться, потому что Чжоу Юй взял
Цюйа, – сказал Чжан Чжао. – Хорошо бы сегодня ночью захватить лагерь
Лю Яо.
Сунь Цэ согласился с ним и, разделив войско на пять отрядов, двинулся
вперед. Лю Яо потерпел новое поражение, воины его разбежались.
Одному Тайши Цы удержаться было трудно, и он с несколькими десятками
всадников бежал в Цзинсянь.
Так Чэнь У оказал еще одну услугу Сунь Цэ. Сунь Цэ очень любил и уважал
его и, пожаловав ему звание сяо-вэй, послал во главе передового отряда
против Се Ли. Чэнь У с двумя-тремя десятками всадников ворвался в
строй врага и снес более пятидесяти голов. Се Ли заперся в лагере и не
осмеливался выходить оттуда. В это время Сунь Цэ напал на Молин. Но
вдруг ему сообщили, что Лю Яо с Чжай Юном захватили Нючжу. Сунь Цэ с
большим войском поспешил туда. Лю Яо и Чжай Юн вышли ему навстречу.
– Я сам пришел сюда! Почему же вы не сдаетесь? – крикнул им Сунь Цэ.
Из-за спины Лю Яо выехал какой-то человек с копьем в руках. Это был Юй
Ми. В третьей схватке Сунь Цэ захватил его живым в плен и галопом
вернулся в строй. На выручку Юй Ми понесся Фань Нэн. Он уже занес
было копье, собираясь ударить Сунь Цэ в спину, но воины Сунь Цэ
закричали:
– На вас покушаются!
Сунь Цэ обернулся и, заметив приближающегося Фань Нэна, испустил
громоподобный крик. Фань Нэн со страху упал с коня, сломал себе шею и
умер. Сунь Цэ подъехал к знамени и сбросил Юй Ми на землю – тот был
мертв, задохнувшись в объятиях Сунь Цэ. С тех пор люди прозвали Сунь
Цэ «Маленьким богатырем».
В тот день войска Лю Яо были разбиты наголову. Не менее половины их
сдалось в плен. Сунь Цэ отрубил более десяти тысяч голов. Лю Яо и Чжай
Юн бежали в Юйчжан к Лю Бяо, а неутомимый Сунь Цэ вернулся и снова
напал на Молин. Он приблизился к городскому рву и приказал Се Ли
сдаться. В этот момент со стены кто-то украдкой выпустил стрелу и попал
Сунь Цэ в правую ляжку. Он упал с коня. Военачальники подняли его и
увезли в лагерь. Там ему извлекли стрелу и смазали рану целебным
настоем. Сунь Цэ приказал распространить среди воинов слух, что он
скончался. Се Ли, прослышав о мнимой смерти Сунь Цэ, ночью поднял
войска и вместе с Чжан Ином и Чэнь Хэном вышел из города. Вдруг со
всех сторон выскочили скрывавшиеся в засаде воины; во главе их на коне
выехал Сунь Цэ с громким возгласом:
– Сунь Цэ здесь!
Воины противника в испуге пали ниц, побросав копья. Сунь Цэ приказал
прекратить бой. Чжан Ин попытался спастись бегством, но был сражен
насмерть копьем Чэнь У. Чэнь Хэн был убит наповал стрелой Цзян Циня,
Се Ли погиб в общей свалке.
Сунь Цэ вступил в Молин. Успокоив народ, он послал свои войска в
Цзинсянь, чтобы изловить Тайши Цы.
Пока Тайши Цы собирал более двух тысяч молодцов, готовясь отомстить
за Лю Яо, Сунь Цэ обдумывал с Чжоу Юем, как взять Тайши Цы живым.
Чжоу Юй предложил напасть на город с трех сторон, оставив свободными
лишь восточные ворота, чтобы противник мог бежать, а в двадцати пяти ли
от города на трех дорогах устроить засады и там захватить Тайши Цы в
плен. Люди и кони его будут изнурены; к тому же войска, собранные Тайши
Цы, более чем наполовину состоят из горцев, не привыкших к
повиновению.
Стены Цзинсяня были не слишком высоки, и Сунь Цэ велел Чэнь У
облечься в короткую одежду, взобраться ночью на стену и зажечь там
огонь. Тайши Цы, увидев пламя, вскочил на коня и через восточные
ворота бежал из города. Сунь Цэ с войском преследовал его. Они гнались
за ним тридцать ли, но догнать не смогли. Когда же Тайши Цы промчался
пятьдесят ли, из зарослей тростника раздались воинственные возгласы, и
не успел Тайши Цы опомниться, как конь его был опутан веревками, а сам
он взят в плен и доставлен в большой лагерь.
Сунь Цэ вышел навстречу и, отослав стражу, сам развязал пленнику путы,
надел на него шелковый халат и пригласил в лагерь.
– Я знал, что вы доблестный муж, – говорил он. – Глупый Лю Яо не сумел
воспользоваться таким превосходным военачальником, и потому он
разбит!
Тайши Цы, обласканный Сунь Цэ, попросил принять изъявление его
покорности.
– Ну, а если бы вам в поединке у Шэньтина удалось захватить меня, вы бы
меня убили? – с улыбкой спросил Сунь Цэ, беря Тайши Цы за руку.
– Не могу сказать, как бы я поступил.
Сунь Цэ рассмеялся и пригласил Тайши Цы в шатер, где усадил его на
почетное место и устроил в честь его пир.
– Лю Яо недавно снова потерпел поражение, и воины его пали духом, –
сказал Тайши Цы. – Я хотел бы собрать его войско и привести его к вам.
Не знаю только, поверите вы мне или нет?
– Этого я как раз и желаю больше всего, – ответил Сунь Цэ, поднимаясь и
выражая свою благодарность. – Только условимся, что завтра в полдень
вы вернетесь.
Тайши Цы ушел. Военачальники уверяли Сунь Цэ, что он больше никогда
не вернется, но Сунь Цэ не слушал их.
– Тайши Цы – честный человек и не изменит мне, – заявил он.
На другой день у ворот лагеря поставили бамбуковый шест, и когда тень
его показала полдень, Тайши Цы во главе более тысячи воинов вернулся
в лагерь. Сунь Цэ очень обрадовался, и все убедились в его способности
распознавать людей.
Собрав таким образом несколько десятков тысяч воинов, Сунь Цэ пошел в
Цзяндун успокаивать народ. Покорившихся было несчетное число. Люди
называли Сунь Цэ ланом. Правда, сначала, заслышав о приближении
армии, население в страхе разбегалось, но, убедившись в том, что воины
Сунь Цэ не издеваются над жителями, не отбирают имущество, они стали
приходить в лагерь и охотно дарить быков и вино. Сунь Цэ в ответ
одаривал людей золотом и тканями. Радость воцарилась в селах.
Часть воинов Лю Яо перешла к Сунь Цэ, а остальные были награждены и
возвратились в родные деревни. Население Цзяннани восхваляло Сунь
Цэ, и благодаря этому выросла его военная мощь. Сунь Цэ повидался с
дядей своей матери и со своими братьями, а затем вернулся в Цюйа,
приказав младшему брату Сунь Цюаню и военачальнику Чжоу Таю
охранять Сюаньчэн.
Став во главе войск, Сунь Цэ повел своих воинов на юг, чтобы взять округ
У. В то время там хозяйничал некий Янь Бо-ху, который самозванно
величал себя князем Дэ из восточного княжества У. Узнав о приближении
армии Сунь Цэ, Янь Бо-ху послал против нее своего брата Янь Юя.
Противники встретились у моста Фынцяо. Янь Юй с мечом в руке стоял на
мосту. Сунь Цэ хотел самолично сразиться с ним, но Чжан Хун сказал:
– Не подобает полководцу, повелевающему тремя армиями, вступать в
драку с каким-то разбойником! Я хотел бы, чтобы вы знали себе цену.
– Ваши слова – золото и жемчуг! – поблагодарил его Сунь Цэ. – Но я
боюсь, что если сам не буду находиться под стрелами и камнями, воины
перестанут повиноваться моим приказам.
В бой выехал Хань Дан. В то же время Цзян Цинь и Чэнь У отчаливали от
берега в небольшой лодке. Осыпаемые стрелами, они все же добрались
до противоположного берега и бросились в бой. Янь Юй бежал. Хань Дан с
боем довел свой отряд до городских ворот. Разбойники укрылись за
стенами. Сунь Цэ разделил войска и окружил Учэн с суши и со стороны
реки. Три дня из города никто не выходил. Тогда Сунь Цэ подвел своих
воинов к главным городским воротам, вызывая кого-либо на бой. На стену
поднялся какой-то захудалый военачальник. Опираясь левой рукой на
ограду, он громко бранился. Тайши Цы схватил лук, наложил стрелу и,
обращаясь к военачальникам, сказал:
– Смотрите, я попаду ему в левую руку!
Не умолк еще его голос, как зазвенела тетива и стрела пригвоздила к
стене левую руку вражеского военачальника. Видевшие это пришли в
восхищение от искусства стрелка, а Янь Бо-ху в сильном испуге
воскликнул:
– Если у них все такие, то как можно противостоять им!
И он стал подумывать о мире.
На другой день Янь Бо-ху послал Янь Юя переговорить с Сунь Цэ. Сунь Цэ
пригласил посланца в шатер, угостил вином и, когда тот опьянел, спросил
его:
– Что намеревается делать твой брат?
– Хочет поделить с вами Цзяндун поровну.
– Этакая крыса! – вскипел Сунь Цэ. – Как он смеет равняться со мной!
И он тут же приказал обезглавить Янь Юя. Тот пытался схватиться за
оружие, но сверкнул меч Сунь Цэ, и Янь Юй, взмахнув руками, рухнул на
землю. Отрубленная голова его была послана в город. Янь Бо-ху понял,
что ему не одолеть врага, и бежал, покинув Учэн. Сунь Цэ повел войска на
преследование. Хуан Гай захватил Цзясин, а Тайши Цы – Учэн. Несколько
округов было покорено. Янь Бо-ху ушел по направлению к Ханчжоу, но по
дороге подвергся нападению местных жителей во главе с Лин Цао и,
потерпев поражение, повернул в Хуэйцзи.
Лин Цао и его сын явились к Сунь Цэ, и тот взял их с собой в поход,
назначив сяо-вэями.
Янь Бо-ху, собрав разбойников, расположился у западного брода реки.
Чэн Пу сражался с ним и снова разбил его, причем дошел до самого
Хуэйцзи. Ван Лан, правитель округа Хуэйцзи, хотел выступить на помощь
Янь Бо-ху, но его удержали:
– У Сунь Цэ войско организованное, а у Янь Бо-ху толпа свирепых
разбойников. Наоборот, надо схватить Янь Бо-ху и выдать его Сунь Цэ!
Так говорил Юй Фань. Но Ван Лан не внял этому совету и, соединив свои
силы с Янь Бо-ху, расположился лагерем на шаньиньских полях.
Когда две армии встретились, Сунь Цэ выехал на коне вперед и обратился
к Ван Лану:
– Войско мое состоит из справедливых людей, я пришел установить мир в
Чжэцзяне. Почему же вы помогаете разбойнику?
– Твоя жадность ненасытна! – грубо отвечал Ван Лан. – Ты только что
захватил округ У, а теперь под предлогом отомстить роду Янь посягаешь
на мои владения!
Началась битва. Тайши Цы выехал вперед. Ван Лан, размахивая мечом,
двинулся ему навстречу. Не успели они обменяться и несколькими
ударами, как на помощь Ван Лану выехал его военачальник Чжоу Синь.
Тогда из строя войск Сунь Цэ навстречу Чжоу Синю вышел Хуан Гай. Как
только они скрестили оружие, с обеих сторон загремели барабаны, и обе
армии вступили в ожесточенный бой.
Вдруг в тылу у войск Ван Лана произошло замешательство, вызванное
нападением небольшого отряда. Ван Лан бросился туда, но наперерез ему
ударили Чжоу Юй и Чэн Пу. У Ван Лана людей было мало, и он не мог
противостоять Сунь Цэ. Прорубая себе кровавую дорогу, он вместе с Янь
Бо-ху и Чжоу Синем бежал в город и укрепился там.
Армия Сунь Цэ подошла к городским стенам и стала штурмовать все
ворота. Ван Лан решил выйти и снова вступить в смертельный бой, но Янь
Бо-ху возразил:
– Силы Сунь Цэ громадны. Вам остается только сидеть за глубоким рвом и
высокими стенами, стойко держаться и никуда не выходить. Не пройдет и
месяца, как у них истощится провиант, и они сами отступят. Вот тогда мы
ударим на врага и одолеем его без боя.
Ван Лан послушался совета Янь Бо-ху. Сунь Цэ пытался ворваться в
Хуэйцзи несколько дней подряд, но, не добившись успеха, стал
совещаться со своими военачальниками.
– Ван Лан защищается стойко, нам трудно овладеть городом, – сказал
Сунь Цзин. – Но более половины его казны и провианта находятся в Чаду,
в нескольких десятках ли отсюда. Лучше всего захватить это место –
напасть на врага там, где он не ожидает, и сделать то, чего он не
предполагает.
– План моего дяди великолепен! – воскликнул Сунь Цэ. – Этого
достаточно, чтобы разбить мятежников.
Сунь Цэ приказал у каждых ворот зажечь огни и выставить флаги, чтобы
отвлечь внимание противника, а сам снял осаду и отправился на юг.
Когда Ван Лан узнал, что армия Сунь Цэ отступила, он поднялся со своими
людьми на сторожевую башню, но, увидев огни и флаги, развевающиеся
по ветру как обычно, заколебался.
– Сунь Цэ ушел, – сказал ему Чжоу Синь. – Он задумал какую-то хитрость,
чтобы обмануть нас. Надо вывести войска и напасть на него.
– Если Сунь Цэ действительно ушел отсюда, – добавил Янь Бо-ху, – то не
иначе, как для того, чтобы взять Чаду. Мы с Чжоу Синем должны
преследовать его.
– Надо во что бы то ни стало защищать Чаду – там все наши запасы
провианта, – засуетился Ван Лан. – Отправляйтесь вперед, а я пойду
следом, чтобы оказать вам помощь, если понадобится.
Янь Бо-ху и Чжоу Синь во главе пятитысячного отряда выступили из
города. Ко времени первой стражи они отошли уже на двадцать с лишним
ли, как вдруг в густом лесу загремели барабаны и вспыхнули огни. Все
вокруг осветилось. Янь Бо-ху струсил и повернул вспять, но ему преградил
путь воин. При вспышке огня Янь Бо-ху узнал Сунь Цэ. Чжоу Синь кинулся
на него, но тут же пал под ударом копья Сунь Цэ. Все остальные сдались.
Янь Бо-ху спасся бегством в Юйхан. Ван Лан, узнав о поражении своего
отряда, не посмел вернуться в Хуэйцзи и удрал с войсками в Хайюй. Сунь
Цэ завладел городом и установил там спокойствие.
Через несколько дней в его лагерь явился человек с отрубленной головой
Янь Бо-ху. Человек этот был громадного роста, с квадратным лицом и
большим ртом. Звали его Дун Си, родом он был из Юйяо. Сунь Цэ
назначил его на должность сы-ма.
После того как был установлен мир, Сунь Цэ оставил своего дядю для
охраны Хуэйцзи, назначил Чжу Чжи на должность правителя округа У, а
сам собрал войска и вернулся в Цзяндун.
А теперь вернемся к Сунь Цюаню и Чжоу Таю, которые охраняли
Сюаньчэн. Как-то ночью на них напали горные разбойники. Нападение
было настолько неожиданным, что они не успели оказать сопротивления
врагу. Чжоу Тай схватил Сунь Цюаня и посадил его на коня, а сам пеший и
голый стал рубиться мечом. Он уже уложил более десятка разбойников,
когда на него напал какой-то конный с булавой. Чжоу Тай схватил его за
булаву, стащил с коня и, завладев оружием и конем, спас Сунь Цюаня.
Остальные разбойники разбежались. На теле Чжоу Тая было двенадцать
ран. Раны распухли, и жизнь воина была на волоске. Сунь Цэ, узнав об
этом, очень встревожился.
– Раньше я сражался с морскими пиратами, – сказал ему Дун Си, – и сам
несколько раз был ранен. Но один мудрый человек из Хуэйцзи, окружной
чиновник Юй Фань, прислал мне лекаря, который за полмесяца исцелил
меня.
– Тот Юй Фань, наверно, не кто иной, как Юй Чжун-сян? – обрадовался
Сунь Цэ.
– Да, да, это он!
– Ведь он мудрец! Его надо привлечь на службу.
Сунь Цэ приказал Чжан Чжао и Дун Си отправиться за Юй Фанем. Тот
явился. Сунь Цэ принял его ласково, пожаловал должность гун-цао и стал
расспрашивать о лекаре.
– Это Хуа То из округа Цяо, что в княжестве Пэй, – сказал ему Юй Фань. –
Поистине это бог всех лекарей в наши дни! Я приведу его к вам.
Не прошло и дня, как лекарь был уже на месте. Это был человек с лицом
юноши, белоснежной бородой и степенными манерами старца. Его
приняли как высокого гостя и просили осмотреть раны Чжоу Тая.
– Вылечить его совсем простое дело! – воскликнул Хуа То.
Он дал лекарство, и через полмесяца Чжоу Тай был здоров. Сунь Цэ
горячо поблагодарил Хуа То.
Вскоре Сунь Цэ повел войска против горных разбойников и разбил их. Во
всей Цзяннани водворилось спокойствие.
Выделив военачальников для охраны проходов в горах, Сунь Цэ написал
донесение двору, завязал дружбу с Цао Цао и, наконец, послал человека с
письмом к Юань Шу за императорской печатью.
Юань Шу в глубине души таил мысль провозгласить себя императором.
Поэтому он прислал ответное письмо, в котором под разными предлогами
от возвращения печати уклонился. Созвав большой совет, он заявил:
– Сунь Цэ взял у меня войско и захватил весь Цзяндун. Но он и не думает
выразить мне свою благодарность, а, наоборот, требует обратно печать!
Вот невежа! Как мне наказать его?
– Сунь Цэ удерживает цзяндунские ущелья, у него отборные войска и
много провианта, – заметил чжан-ши Ян Да-цзян. – Сейчас против него
ничего не поделаешь. Прежде всего надо пойти походом на Лю Бэя и
отплатить ему за ту обиду, которую он нам нанес своим нападением, а
потом уж можно будет выступить и против Сунь Цэ. У меня есть план, как в
кратчайший срок захватить Лю Бэя.
Вот уж поистине:

     Он не пошел в Цзяндун, чтоб с тигром сразиться взъяренным,
     Отправился он в Сюйцзюнь померяться силой с драконом.

Каков был этот план, вы узнаете из следующей главы.

 

Глава шестнадцатая

из которой читатель узнает о том, как Люй Бу стрелял в алебарду, и
о том, как Цао Цао потерпел поражение на реке Юйшуй


Какой же вы предлагаете план? – спросил Юань Шу, обращаясь к Ян Да-
цзяну.
– Войско Лю Бэя расположено в Сяопэе. Сяопэй взять легко. Но Люй Бу,
как тигр в своей пещере, засел в Сюйчжоу, и так как вы до сего дня не дали
ему обещанного золота, тканей, провианта и лошадей, то, боюсь, он
поможет Лю Бэю. Надо отправить ему провиант, чтобы задобрить его.
Тогда он не выступит, а одного Лю Бэя одолеть нетрудно. Прежде
покончим с ним, потом займемся Люй Бу и захватим Сюйчжоу.
План этот пришелся по душе Юань Шу. Заготовив двести тысяч ху проса
для Люй Бу, он приказал Хань Иню снарядиться в путь и вручил ему
секретное письмо.
Люй Бу весьма радушно принял Хань Иня, о чем тот по возвращении
рассказал Юань Шу. Тогда Юань Шу послал на Сяопэй войско под
началом Цзи Лина, а Лэй Бо и Чэнь Ланя назначил его помощниками.
Когда весть об этом дошла до Лю Бэя, он созвал совет. Чжан Фэй
предлагал вступить в сражение, но Сунь Цянь запротестовал:
– У нас войск мало и провианта недостаточно. Как тут устоять? Надо
уведомить Люй Бу об опасности.
– Да разве можно ждать помощи от этого негодяя? – возразил Чжан Фэй.
– Сунь Цянь хорошо придумал! – воскликнул Лю Бэй и написал Люй Бу
такое письмо:

     «Смиренно осмелюсь напомнить вам, что вы повелели мне находиться в Сяопэе,
     удостоив милости, высокой, как облака в небе. Ныне Юань Шу хочет отомстить
     за свою личную обиду и послал Цзи Лина с войском против моего уезда. Мы
     погибнем не сегодня, так завтра, если вы не заступитесь за нас. Уповаю на то,
     что вы не замедлите прислать войска, дабы спасти нас от гибели, и наше
     счастье будет невыразимо».

Прочитав письмо, Люй Бу призвал Чэнь Гуна:
– Юань Шу прислал мне письмо, желая заручиться моей помощью, –
сказал он. – Теперь о том же умоляет Лю Бэй. Я считаю, что Лю Бэй,
находясь в Сяопэе, не может причинить нам вреда. Но если Юань Шу
одолеет Лю Бэя, то северные и тайшаньские разбойники выступят против
меня, это не дает мне спать спокойно. Надо помочь Лю Бэю.
И Люй Бу без промедления двинулся в поход.
За это время Цзи Лин, двигаясь ускоренным маршем, уже достиг юго-
восточной окраины уезда Пэй и здесь разбил лагерь. Днем знамена и
флаги покрывали реки и горы, ночью огни озаряли небо, грохот барабанов
потрясал землю.
У Лю Бэя было всего пять тысяч воинов, и он счел за благо вывести их из
города и расположиться там лагерем. Тут к нему пришла весть, что Люй Бу
с войсками находится юго-восточнее Сяопэя. Когда об этом узнал Цзи Лин,
он тотчас же послал Люй Бу письмо, упрекая его в вероломстве.
– Я нашел способ, как заставить Юань Шу и двух военачальников не
сердиться на меня, – улыбаясь, сказал Люй Бу и отправил гонцов в лагеря
Цзи Лина и Лю Бэя, приглашая их обоих на пир.
Гуань Юй и Чжан Фэй отговаривали Лю Бэя от этой поездки, опасаясь за
жизнь старшего брата.
– Я ведь неплохо относился к Люй Бу, и он не станет вредить мне, – сказал
Лю Бэй братьям и поехал. Гуань Юй и Чжан Фэй последовали за ним.
Когда они прибыли, Люй Бу сказал Лю Бэю:
– Сегодня я избавлю вас от опасности, – обещайте мне, что вы не
забудете этого.
Лю Бэй обещал. Люй Бу предложил ему сесть, а Гуань Юй и Чжан Фэй,
опираясь на мечи, стали позади. В это время доложили о прибытии Цзи
Лина. Встревоженный Лю Бэй хотел было скрыться, но Люй Бу успокоил
его:
– Я пригласил вас обоих для переговоров, не истолкуйте это превратно.
Лю Бэй, не зная его истинных намерений, никак не мог успокоиться.
Вскоре вошел Цзи Лин. Увидев Лю Бэя, сидящего в шатре, он тут же хотел
удалиться, но окружающие помешали этому. Люй Бу втащил его в шатер,
как младенца.
– Вы хотите убить меня? – спрашивал Цзи Лин у Люй Бу.
– Нет.
– Значит, вы собираетесь убить этого Большеухого?
– Тоже нет.
– Тогда что все это значит?
– Вы напали на Лю Бэя, а я пришел спасти его, ибо мы с ним братья, –
сказал Люй Бу.
– Если так, убейте меня!
– В этом нет никакого смысла. Я никогда не любил ссор, я люблю творить
мир. И теперь хочу прекратить вражду между вами.
– Позвольте спросить, каким образом вы собираетесь добиться этого? –
осведомился Цзи Лин.
– У меня есть способ, указанный мне самим небом.
Лю Бэй и Цзи Лин насторожились. Люй Бу уселся в середине шатра,
посадив Цзи Лина по левую сторону, а Лю Бэя по правую, и велел
начинать пир. Когда вино обошло несколько кругов, Люй Бу сказал:
– Я хотел бы, чтобы вы из уважения ко мне прекратили войну.
Лю Бэй промолчал.
– Но ведь я получил повеление своего господина поднять стотысячное
войско и схватить Лю Бэя, – возразил Цзи Лин. – Как же я могу прекратить
войну?
Такое заявление привело в ярость Чжан Фэя.
– У нас хоть и небольшое войско, но мы смотрим на тебя, как на детскую
игрушку! Что ты в сравнении с бесчисленным множеством Желтых! И ты
еще смеешь грубить моему старшему брату!
– Сначала послушаем, что предложит Люй Бу; мы и потом успеем
вернуться в лагерь и вступить в бой, – сказал Гуань Юй.
– Еще раз прошу вас прекратить войну, – настаивал Люй Бу. – Я не могу
допустить, чтобы вы дрались.
Цзи Лин явно был недоволен этим, а Чжан Фэй так и рвался в бой. Люй Бу
разгневался и приказал принести алебарду. Цзи Лин и Лю Бэй
побледнели.
– Я еще раз предлагаю вам не воевать, – таково веление неба.
Люй Бу приказал приближенным воткнуть алебарду за воротами лагеря и
обратился к Цзи Лину и Лю Бэю с такими словами:
– Отсюда до ворот сто пятьдесят шагов. Если я попаду стрелой в среднее
острие алебарды, вы прекращаете войну! Если же я не попаду,
возвращайтесь к себе и готовьтесь к битве. Не вздумайте противиться
тому, что я сказал!
«Алебарда в ста пятидесяти шагах, – подумал Цзи Лин. – Как в нее
попасть? Если я соглашусь на его условие и он не попадет, я смогу
вступить в бой».
Цзи Лин согласился. Лю Бэй тоже не возражал. Люй Бу сделал всем знак
сесть. Выпили еще по кубку вина, и затем Люй Бу приказал подать лук и
стрелы.
«Только бы он попал!» – молился в душе Лю Бэй. Он видел, как Люй Бу
закатал рукава своего халата, наложил стрелу и натянул тетиву до отказа.
Хоп! Лук изогнулся, словно осенний месяц, плывущий по небу, стрела
взвилась подобно звезде, падающей на землю, и точно вонзилась в цель.
Военачальники и воины, находившиеся возле шатра, закричали от
восторга, а потомки сложили об этом такие стихи:

     Когда-то Хоу И подвело заходящее солнце,
     И в битве с Ю Цзи он в помощь призвал Юань Чжи.
     Люй Бу был стрелок, какого не сыщешь на свете,
     Он выстрелил раз – и уже примирились мужи.
     Едва тетива из тигровой жилы запела,
     Орлиным пером оперенная взмыла стрела,
     Качнулся бунчук – пробило насквозь алебарду,
     И мощная рать боевые доспехи сняла.

Люй Бу рассмеялся и бросил лук на землю. Взяв Цзи Лина и Лю Бэя за
руки, он сказал:
– Небо повелело, чтобы вы прекратили войну!
Кубки вновь были наполнены вином. Лю Бэй был смущен, а Цзи Лин
произнес после долгого раздумья:
– Я не смею ослушаться. Но согласится ли поверить этому мой господин?
– Я напишу ему, – успокоил его Люй Бу.
Вино обошло еще несколько кругов. Цзи Лин попросил письмо и удалился.
– Благодаря мне, – сказал Люй Бу, обращаясь к Лю Бэю, – вы сегодня
избежали опасности.
Лю Бэй поблагодарил его и ушел вместе с Гуань Юем и Чжан Фэем. На
другой день все три армии разошлись.
Возвратившись в Хуайнань, Цзи Лин поведал Юань Шу о том, как Люй Бу
стрелял в алебарду и установил мир, и в подтверждение показал письмо.
– Люй Бу получил от меня много провианта, а отблагодарил этой
ребяческой забавой, да еще спас Лю Бэя! – негодовал Юань Шу. – Теперь
я сам поведу большую армию, покараю Лю Бэя и накажу Люй Бу.
– Господин мой, вы не должны поступать опрометчиво, – предупредил Цзи
Лин. – Люй Бу по силе и храбрости превосходит многих, да к тому же еще
владеет землями Сюйчжоу. Если Люй Бу и Лю Бэй будут прикрывать друг
друга, их нелегко одолеть. Но я слышал, что у жены Люй Бу, урожденной
Янь, есть дочь, достигшая совершеннолетия. У вас же есть сын, и вы
можете породниться с Люй Бу. Тогда он сам покончит с Лю Бэем, ибо
известно, что «чужой не может стоять между родственниками».
Юань Шу послушался его и в тот же день послал Хань Иня к Люй Бу с
подарками и с предложением породниться.
– Мой господин очень любит вас, – сказал Хань Инь, встретившись с Люй
Бу, – и просит вас вступить с ним в вечный союз, как княжества Цинь и
Цзинь [27].
Люй Бу удалился посоветоваться с женой, госпожой Янь. У него было две
жены и одна наложница. Госпожа Янь была его первой и законной женой,
а наложницей – Дяо Шань. Кроме того, в Сяопэе он взял в жены дочь Цао
Бао. Госпожа Цао умерла, не оставив потомства, а госпожа Янь родила
дочь, которую Люй Бу любил больше всего на свете.
– Я слышала, что Юань Шу давно властвует в Хуайнани, – сказала мужу
госпожа Янь. – У него большое войско и много провианта. Рано или поздно
он станет императором, и наша дочь со временем будет императрицей. Не
знаю только, сколько у него сыновей?
– Один единственный сын.
– Тогда соглашайтесь. Даже если дочь и не будет императрицей, о нашем
Сюйчжоу все равно нечего жалеть.
Люй Бу решил согласиться и принял Хань Иня очень приветливо. Уладив
дело, Хань Инь возвратился и доложил Юань Шу, что Люй Бу принял его
предложение. Юань Шу приготовил новые подарки и опять отправил Хань
Иня в Сюйчжоу.
В честь его прибытия Люй Бу устроил пир. Посол расположился отдыхать
на подворье. На другой день его посетил Чэнь Гун. Когда после
приветственных церемоний они уселись, Чэнь Гун приказал
приближенным удалиться и задал Хань Иню такой вопрос:
– Кто это надоумил Юань Шу вступить с Люй Бу в родственный союз? Ведь
цель в том, чтобы взять голову Лю Бэя, верно?
– Умоляю вас не выдавать тайны, – испугался Хань Инь.
– Я-то не выдам. Но если Люй Бу будет мешкать, об этом проведают
другие, и все дело может расстроиться.
– В таком случае посоветуйте, как быть?
– Я увижу Люй Бу и уговорю его поторопиться с этим браком, – пообещал
Чэнь Гун. – Пусть он отправит девушку немедленно.
– Юань Шу будет глубоко благодарен вам за вашу доброту, – обрадовался
Хань Инь.
Вскоре Чэнь Гун, распрощавшись с Хань Инем, явился к Люй Бу и сказал:
– Я слышал, что ваша дочь должна выйти замуж за сына Юань Шу. Это
великолепно! Интересно знать, на какой день назначено бракосочетание?
– Об этом еще надо подумать.
– Древними установлены следующие сроки от принятия даров до
свадьбы, – продолжал Чэнь Гун: – для императора один год, для князей
полгода, для высших чиновников три месяца, для простого народа один
месяц.
– Небо послало в руки Юань Шу государственную печать – рано или
поздно он будет императором. Я полагаю, что подойдет императорский
срок.
– Нет, нет!
– Ну, тогда по княжескому обычаю.
– Тоже нельзя.
– В таком случае, по обычаю высших чиновников?
– Нет!
– Уж не думаешь ли ты, что мне следует поступить по обычаю
простолюдинов? – засмеялся Люй Бу.
– Конечно, нет.
– Что же делать, по-твоему?
– Ныне все князья Поднебесной дерутся друг с другом, – сказал Чэнь
Гун. – Если вы породнитесь с Юань Шу, разве они не будут завидовать
вам? В этом деле нельзя упускать благоприятный момент, а то в одно
прекрасное утро свадебный поезд попадет в засаду и невесту похитят. Что
вы тогда будете делать? По-моему, самое лучшее было бы совсем
отказаться от этого брака. Но раз уж вы согласились, действуйте сразу,
пока об этом не знают князья: немедленно отправляйте девушку в
Шоучунь. Вы найдете там убежище, а затем, выбрав счастливый день,
отпразднуете свадьбу, и никаких неприятностей не произойдет.
– Вы правы, – обрадовался Люй Бу.
Рассказав обо всем госпоже Янь, он немедленно приготовил приданое,
погрузил на повозки драгоценности и благовония и снарядил свою дочь в
дорогу под охраной Сун Сяня, Вэй Сюя и Хань Иня.
Под музыку и барабанный бой поезд выехал из города. Отец Чэнь Дэна,
глубокий старик Чэнь Гуй, постоянно сидевший дома, услышал этот шум и
спросил слуг, что там происходит. Узнав, в чем дело, старик воскликнул:
– Это – план «чужой не может стоять между родственниками». Лю Бэю
угрожает опасность! – И, преодолев старческую слабость, Чэнь Гуй
поспешил к Люй Бу.
– Что привело вас ко мне, почтенный муж? – спросил Люй Бу.
– Я слышал, что вы умерли, и пришел на похороны.
– Кто это говорит? – встревожился Люй Бу.
– Прежде Юань Шу прислал вам дары, собираясь погубить Лю Бэя, но
метким выстрелом в алебарду вы предотвратили это. Теперь он вдруг
решил породниться с вами! Он хочет получить вашу дочь как заложницу
для того, чтобы вы не могли прийти на помощь Лю Бэю, а сам нападет на
него и возьмет Сяопэй. Если же Сяопэй будет потерян, то и Сюйчжоу
окажется в опасности. И Юань Шу еще будет просить у вас то провиант, то
людей. Помогая ему, вы ослабеете сами и тем вызовете недовольство
среди ваших людей. Если же вы откажете Юань Шу, то тем самым
нарушите родственные обязанности, и это послужит ему предлогом для
нападения на вас. Кроме того, я слышал, что Юань Шу намеревается
присвоить себе императорский титул. Это означает, что он подымет мятеж,
и вы будете принадлежать к семье преступника. Разве это потерпит
Поднебесная?
– Чэнь Гун обманул меня! – спохватился Люй Бу и немедленно приказал
Чжан Ляо догнать девушку и вернуть ее домой. Хань Инь и его люди были
брошены в темницу, а к Юань Шу был послан гонец с вестью, что приданое
еще не готово и потому свадьба откладывается.
Мудрый Чэнь Гуй предлагал отправить и Хань Иня в Сюйчан, но Люй Бу
колебался. В это время Люй Бу доложили, что Лю Бэй в Сяопэе собирает
войско и покупает лошадей, неизвестно с какой целью.
– Он просто делает то, что полагается военачальнику, удивляться тут
нечему, – сказал Люй Бу.
Но тут явились Сунь Сянь и Вэй Сюй с жалобой на Лю Бэя.
– По вашему повелению, мы отправились в Шаньдун покупать лошадей, –
говорили они. – Купили триста добрых коней, добрались до Пэйсяня, и
здесь разбойники отняли у нас половину. Мы слышали, что под видом
разбойников орудовали брат Лю Бэя по имени Чжан Фэй и его люди.
Люй Бу до того разгневался, что сейчас же собрал войско и отправился в
Сяопэй. Лю Бэй, сильно встревоженный, вышел ему навстречу.
– Зачем вы, брат мой, привели сюда войско?
– Я стрелял в алебарду, чтобы спасти тебя, когда тебе грозила
опасность, – гневался Люй Бу, – а ты теперь отбираешь у меня коней!
– У меня не хватает лошадей, и я послал людей купить их. Но у меня и в
мыслях не было захватывать ваших!
– Твой Чжан Фэй забрал у меня сто пятьдесят лучших коней, и ты
присвоил их! – не унимался Люй Бу.
– Да, это я увел твоих коней! – заявил Чжан Фэй, с копьем наперевес
выезжая вперед. – Чего же ты теперь хочешь?
– Эй, ты, бесстыжий! Уже не первый раз ты оскорбляешь меня! – закричал
Люй Бу.
– Я захватил твоих коней, и ты подымаешь из-за этого шум. А ты захватил
у моего брата Сюйчжоу, и он тебе не сказал ничего!
В ответ на эти слова Люй Бу вступил в бой с Чжан Фэем. Оба дрались с
ожесточением, но победа не давалась ни тому, ни другому. Лю Бэй
ударами в гонг созвал своих воинов и возвратился в Сяопэй, а войска Люй
Бу окружили город.
Лю Бэй призвал Чжан Фэя и стал упрекать его:
– Где же кони? Из-за них на нас обрушилась беда.
– Укрыты в храмах и по дворам.
Лю Бэй послал гонца в лагерь Люй Бу, предлагая вернуть коней и
прекратить войну. Люй Бу было согласился, но Чэнь Гун остановил его:
– Если вы сейчас не избавитесь от Лю Бэя, то хватите еще много горя!
И Люй Бу, не вняв просьбе Лю Бэя, повел наступление на город. Лю Бэй
призвал на совет Ми Чжу и Сунь Цяня.
– Люй Бу нанес обиду Цао Цао, – сказал Сунь Цянь. – И вам лучше всего
поскорее уйти из города в Сюйчан к Цао Цао, взять у него войско и разбить
Люй Бу.
– Мы осаждены. Надо проложить себе путь. Кто пойдет вперед?
– Ваш младший брат желает вступить в кровавый бой! – заявил Чжан Фэй.
Лю Бэй послал Чжан Фэя вперед; Гуань Юя он поставил позади, а сам
остался в центре, охраняя семью. Ночью, во время третьей стражи, при
ярком свете луны, они вышли из северных ворот и двинулись в путь. Чжан
Фэй уже вел бой, прокладывая дорогу. Они столкнулись с Сун Сянем и Вэй
Сюем, отступившими после сражения с Чжан Фэем. Осада была прорвана.
Чжан Ляо бросился в погоню за Лю Бэем, но его отбил Гуань Юй. Люй Бу,
узнав об уходе Лю Бэя, не стал преследовать его, а занял город и успокоил
народ. Затем он поручил Гао Шуню охранять Сяопэй и вернулся в
Сюйчжоу.
Лю Бэй подошел к Сюйчану и разбил лагерь у стен города. К Цао Цао был
послан Сунь Цянь сообщить, что Лю Бэй пришел сюда, спасаясь от
преследований Люй Бу.
– Мы с Лю Бэем братья, – сказал Цао Цао и пригласил его в город.
На другой день Лю Бэй, оставив в лагере Гуань Юя и Чжан Фэя, в
сопровождении Сунь Цяня и Ми Чжу явился к Цао Цао. Тот принял его с
почетом, как высокого гостя. Выслушав рассказ Лю Бэя, Цао Цао сказал:
– Люй Бу – человек, не знающий справедливости, и мы с вами общими
силами накажем его.
Лю Бэй поблагодарил, а Цао Цао устроил в честь его пир. Только к вечеру
Лю Бэй удалился.
– Лю Бэй – забияка, – сказал Сюнь Юй. – Пора покончить с ним.
Цао Цао промолчал, и Сюнь Юй ушел. Затем явился Го Цзя, и Цао Цао
спросил у него:
– Как мне поступить? Сюнь Юй уговаривает меня убить Лю Бэя.
– Этого делать нельзя! – отвечал Го Цзя. – Вы подняли армию
справедливости против тиранов, чтобы избавить народ от бедствий.
Только действуя справедливо, вы сумеете привлечь на свою сторону
высокоодаренных людей. Ныне Лю Бэй приобрел славу героя, но
затруднения и нужда привели его к вам. Если вы убьете его, то оттолкнете
от себя мудрых людей. Все сановники империи, услышав об этом,
отвернутся от вас. С чьей же помощью вы будете управлять
Поднебесной? Уничтожить одного опасного человека – и лишиться
доверия всей страны! Нет, вы не должны жертвовать возможностью
избавить Поднебесную от смуты!
– Ваши слова вполне совпадают с моими мыслями.
На другой день Цао Цао упросил императора назначить Лю Бэя
правителем округа Юйчжоу.
– Лю Бэй вовсе не такой человек, который будет подчиняться власти
других, – заметил Чэн Юй. – Лучше было бы пораньше убрать его с дороги.
– Сейчас такое время, когда надо использовать героев, – возразил Цао
Цао. – Нельзя убить одного человека и потерять любовь всего народа. В
этом я согласен с Го Цзя.
Не слушая наговоров Чэн Юя, Цао Цао отправил Лю Бэю в Юйчжоу десять
тысяч ху провианта. Лю Бэй, прибыв в Юйчжоу, прежде всего должен был
собрать своих разбежавшихся воинов. Он готовился выступить против
Люй Бу, предварительно известив об этом Цао Цао.
Цао Цао в это время тоже хотел начать войну с Люй Бу, но неожиданно
получил донесение, что Чжан Цзи, который хотел захватить Наньян, был
ранен шальной стрелой и умер. Его племянник Чжан Сю, возглавив
полчища своего дяди и имея советником Цзя Сюя, заключил союз с Лю
Бяо и расположился с войсками в Ваньчэне, собираясь напасть на столицу
и захватить самого императора.
Цао Цао твердо решил поднять войска и покарать дерзкого, но опасался,
что Люй Бу нападет на Сюйчан, и потому вызвал на совет Сюнь Юя.
– Люй Бу – человек непроницательный и расчетливый, – сказал Сюнь
Юй. – Если вы дадите ему новый титул, преподнесете подарки и
прикажете заключить мир с Лю Бэем, он обрадуется и не станет много
раздумывать.
– Прекрасно! – согласился Цао Цао.
Он послал Ван Цзэ к Люй Бу с письмом и указом о пожаловании титула, а
сам двинул в поход сто пятьдесят тысяч воинов на расправу с Чжан Сю.
Разделив войско на три отряда, Цао Цао отправил вперед Сяхоу Дуня.
Армия подошла к реке Юйшуй и разбила лагеря.
– Силы Цао Цао так велики, что противостоять им невозможно. Разумнее
всего сдаться, – сказал Цзя Сюй, советник Чжан Сю.
Чжан Сю послушался и отправил Цзя Сюя в лагерь Цао Цао с повинной.
Когда Цао Цао услышал речь Цзя Сюя, который говорил так плавно,
словно ручей журчал, он проникся к нему уважением и пожелал взять его к
себе в советники.
– Прежде я служил Ли Цзюэ и этим провинился перед Поднебесной, –
отвечал ему Цзя Сюй. – Ныне я служу Чжан Сю, который принимает мои
советы, и я не могу покинуть его.
На другой день Цзя Сюй привел к Цао Цао самого Чжан Сю, и Цао Цао
беседовал с ним весьма приветливо. Уладив таким образом дело, Цао Цао
с передовым отрядом въехал в Ваньчэн, расположив остальные войска за
городом. Лагери растянулись более чем на десять ли.
Прошло несколько дней. Чжан Сю ежедневно устраивал в честь Цао Цао
пиры. Однажды Цао Цао пьяный вернулся в свою опочивальню и спросил
приближенных:
– В этом городе есть девицы?
Его племянник – Цао Ань-минь, догадываясь о желании дяди, шепнул ему:
– Вчера вечером возле кабачка ваш недостойный племянник видел одну
женщину, совершенную красавицу. Я узнал, что это жена Чжан Цзи, дяди
Чжан Сю.
Цао Цао велел привести ее. Вскоре женщина предстала пред ним. Это
была действительно красавица. Цао Цао спросил ее имя.
– Я ваша служанка, жена Чжан Цзи, из рода Цзоу, – ответила красавица.
– Вы знаете меня?
– Я давно наслышана о вашей славе, – отвечала госпожа Цзоу. –
Счастлива видеть вас в этот вечер и поклониться вам.
– Только ради вас я принял повинную Чжан Сю и не уничтожил его род, –
продолжал Цао Цао.
– Я поистине тронута вашей милостью, – прошептала красавица,
склоняясь перед ним.
– Встреча с вами величайшее счастье для меня, – уверял ее Цао Цао. – Я
хочу, чтобы сегодня вы разделили со мной ложе, а когда я возвращусь в
столицу, вы будете наслаждаться богатством и почетом.
Госпожа Цзоу снова поклонилась. Эту ночь она провела вместе с Цао Цао
в его опочивальне.
– Боюсь, что мое длительное отсутствие покажется подозрительным Чжан
Сю, – сказала она Цао Цао. – Да и люди осудят меня.
– Завтра мы уедем с вами в мой лагерь, – успокоил ее Цао Цао.
На другой день он перебрался за город и приказал Дянь Вэю охранять
шатер. Никто не смел без разрешения входить туда. Цао Цао целыми
днями веселился с госпожой Цзоу и не помышлял о возвращении домой.
Слуги Чжан Сю донесли об этом своему господину.
– Злодей Цао Цао опозорил меня! – бесновался Чжан Сю и позвал на
совет Цзя Сюя.
– Этого нельзя разглашать! – предупредил его Цзя Сюй. – Подождем,
когда Цао Цао выйдет из шатра, и тогда…
На другой день к Цао Цао явился Чжан Сю и сказал:
– Многие из тех воинов, что сдались вам, разбегаются. Я просил бы
расположить их среди ваших войск.
Цао Цао согласился. Чжан Сю привел свои войска и поставил их среди
лагерей Цао Цао. Теперь ему оставалось ждать удобного момента для
нападения на Цао Цао. Это было нелегким делом. Чжан Сю боялся силы
Дянь Вэя и призвал на совет своего военачальника Ху Чэ-эра. Этот Ху Чэ-
эр был человеком необыкновенным. Он обладал такой силой, что с грузом
в пятьсот цзиней мог пройти за день семьсот ли.
– Самое страшное у Дянь Вэя – его алебарда, – сказал Ху Чэ-эр. –
Пригласите его завтра к себе и напоите допьяна, а когда он будет
возвращаться, я вместе с сопровождающими его проникну к нему в шатер
и выкраду алебарду. Тогда этот человек будет неопасен.
Чжан Сю очень обрадовался. Он привел в готовность воинов,
вооруженных луками и стрелами, и затем устроил все так, как советовал
Ху Чэ-эр.
Цао Цао в ту ночь пьянствовал в своем шатре с госпожой Цзоу. Вдруг он
услышал какие-то голоса и ржание коней. Он приказал узнать, в чем дело,
и ему доложили, что это ночной дозор из войск Чжан Сю. Цао Цао ничего
не заподозрил. Когда уже приближалось время второй стражи, в лагере
снова поднялся сильный шум. Цао Цао донесли, что загорелись повозки с
сеном.
– Кто-нибудь уронил искру, – промолвил он – незачем поднимать тревогу.
Однако вскоре огонь вспыхнул со всех сторон. Цао Цао встревожился не
на шутку и вызвал Дянь Вэя, но тот, пьяный, спал глубоким сном.
В это время войско Чжан Сю подошло к воротам того лагеря, где
находился Цао Цао. Грохот гонгов и барабанов разбудил Дянь Вэя, он
вскочил, но не нашел своей алебарды и выхватил у какого-то воина меч.
Конные и пешие латники с длинными копьями наперевес ворвались в
лагерь. Дянь Вэй отважно бросился вперед и зарубил более двадцати
всадников. Конных воинов сменили пешие. Со всех сторон, как заросли
тростника, поднялись копья. Дянь Вэй был без лат, и ему нанесли много
ран. Он сражался отчаянно до тех пор, пока у него не сломался меч. Тогда
он поднял правой и левой рукой двух врагов и бросился с ними на
осаждающих его. Так он убил еще восемь-девять латников. Другие не
смели приблизиться и только издали осыпали его стрелами. Дянь Вэй
упорно защищался, но враг уже ворвался в лагерь с другой стороны.
Копье вонзилось в спину Дянь Вэя. Он несколько раз громко вскрикнул, на
землю хлынула кровь, и он испустил дух. Но еще долгое время никто не
осмеливался войти в передние ворота.
Пока Дянь Вэй удерживал врага, Цао Цао на коне бежал из лагеря через
задние ворота. За ним пешком следовал его племянник Цао Ань-минь.
Одна из вражеских стрел угодила Цао Цао в правую руку, в коня тоже
вонзились три стрелы. К счастью, конь был великолепным скакуном из
Даваня и вскоре вынес всадника на берег реки Юйшуй, но Цао Ань-миня
настигли враги и изрубили в куски.
Цао Цао с конем бросился в реку и добрался до противоположного берега.
Тут вражеская стрела попала коню в глаз. Конь упал. Старший сын Цао
Цао, по имени Цао Ан, отдал отцу своего коня. Цао Цао ускакал, а Цао Ан
пал от шальной стрелы. Так Цао Цао спасся. По дороге ему повстречались
некоторые военачальники с остатками разбитых войск.
В это время часть цинчжоуских латников Сяхоу Дуня, воспользовавшись
моментом, принялась грабить деревню. Защищая население, Юй Цзинь
перебил многих грабителей. Те разбежались и принесли Цао Цао весть о
том, что Юй Цзинь поднял мятеж и напал на них. Цао Цао охватило
смятение.
Вскоре подоспели Сяхоу Дунь, Сюй Чу, Ли Дянь и Ио Цзинь. Цао Цао
рассказал им о мятеже Юй Цзиня и решил с войсками двинуться ему
навстречу.
Юй Цзинь, узнав о приближении войска Цао Цао, приказал строить лагеря.
– Цинчжоуские воины обвинили вас в мятеже, – сказал ему кто-то. –
Почему бы вам не объяснить Цао Цао, как было дело? Может быть, вам не
пришлось бы строить укрепленные лагеря.
– Надо успеть хорошо подготовиться, чтобы устоять против врага, –
отвечал Юй Цзинь. – Объяснить – дело маленькое, отбить врага – дело
большое!
Едва только войска Юй Цзиня расположились в лагерях, как Чжан Сю
напал на них с двух сторон. Юй Цзинь сам выехал вперед и завязал бой.
За ним и его военачальники вступили в сражение. Армия Чжан Сю была
разбита. Ее преследовали более ста ли. Силы Чжан Сю окончательно
истощились, и он перешел к Лю Бяо.
Цао Цао делал смотр своим войскам, когда Юй Цзинь явился к нему и
рассказал, как его оклеветали.
– Вы не испугались клеветы и, действуя смело, превратили поражение в
победу! – восхищался Цао Цао. – Кто из древних полководцев может
сравниться с вами?
Он подарил Юй Цзиню золотую чащу и пожаловал титул хоу, а Сяхоу Дуня
порицал за отсутствие в его войсках повиновения.
В честь погибшего Дянь Вэя Цао Цао устроил жертвоприношения. Он сам
оплакивал храброго воина и, обращаясь к военачальникам, говорил:
– Я потерял старшего сына и любимого племянника, но не скорблю о них
так, как о Дянь Вэе!
Все были растроганы.
На другой день Цао Цао отдал приказ о возвращении в Сюйчан.
Когда Ван Цзэ прибыл в Сюйчжоу, Люй Бу пригласил его во дворец и
прочитал императорский указ. Ему пожаловали титул Умиротворителя
Востока и преподнесли печать с поясом. Ван Цзэ вручил ему также личное
письмо Цао Цао. Люй Бу был очень польщен уважением, которое ему
оказывал Цао Цао.
В это время в Сюйчжоу прибыл гонец с известием, что Юань Шу объявил
себя императором, что он уже построил Восточный дворец и скоро
прибудет в Хуайнань, чтобы выбрать императрицу и наложниц.
– Мятежник, как он посмел это сделать! – в гневе вскричал Люй Бу.
Он приказал казнить гонца, а Хань Иня заковать в цепи. Затем он послал
Чэнь Дэна к Цао Цао передать благодарность за полученные милости и в
специальном письме просил утвердить его, Люй Бу, в должности
правителя Сюйчжоу. Хань Инь был отправлен в Сюйчан вместе с Ван Цзэ.
Цао Цао, узнав о том, что Люй Бу отказался породниться с Юань Шу, очень
обрадовался. По его приказанию, Хань Инь был казнен на базарной
площади.
– Люй Бу – это жадный волк, – говорил Чэнь Дэн. – Он храбр, но глуп и
непостоянен, его следовало бы поскорее убрать.
– Я знаю, что у него сердце хищного волка, – отвечал Цао Цао, – и его
очень трудно насытить. Если бы не вы и не ваш батюшка, я не сумел бы
распознать его так хорошо. Вы должны помочь мне избавиться от него.
– Если вы, чэн-сян, выступите против Люй Бу, я буду вашим сообщником в
стане врага, – заверил Чэнь Дэн.
Обрадованный Цао Цао пожаловал Чэнь Гую должность с жалованием в
две тысячи даней хлеба в год, а Чэнь Дэну – должность гуанлинского тай-
шоу. Когда Чэнь Дэн прощался, Цао Цао взял его за руку и сказал:
– Восточные дела я поручаю вам.
Чэнь Дэн кивнул головой в знак согласия. Он вернулся в Сюйчжоу и на
вопросы Люй Бу отвечал, что его отец получил должность, а сам он стал
тай-шоу.
– Ты не добивался, чтобы меня утвердили правителем Сюйчжоу! Ты
выпросил титулы и жалованье для себя! – в гневе закричал Люй Бу. – Твой
отец уговорил меня пойти на соглашение с Цао Цао и расстроил родство с
Юань Шу. Теперь мне ничего не досталось, а вы стали знатными! Ты и
твой отец предали меня!
Выхватив меч, Люй Бу бросился на Чэнь Дэна, но тот только рассмеялся:
– О, как вы неразумны!
– Кто, я неразумен? – возмутился Люй Бу.
– Встретившись с Цао Цао, я сказал ему, что кормить вас все равно, что
кормить тигра. Если тигр не будет есть мяса вдоволь, он станет пожирать
людей. Цао Цао рассмеялся и ответил: «Вовсе не так, как вы говорите. Я
обращаюсь с Вэньским хоу, как с ястребом, который не бывает сыт, пока
не съест лису или зайца. Когда он голоден, его можно использовать, а
насытившись, он улетает». Я поинтересовался, кто же такие лисы и зайцы,
и Цао Цао сказал: «Лисы и зайцы – это хуайнаньский Юань Шу,
цзяндунский Сунь Цэ, цзинсянский Лю Бяо, ичжоуский Лю Чжан и
ханьчжунский Чжан Лу».
– Цао Цао хорошо знает меня! – Люй Бу расхохотался и бросил меч.
Как раз во время этой беседы доложили, что войска Юань Шу идут на
Сюйчжоу. Люй Бу перепугался.
Поистине:

     Одни еще не примирились, как схватились Юэ и У.
     Готовились к радостной свадьбе, а завязали войну.

О дальнейших событиях вы узнаете из следующей главы.

 

Глава семнадцатая

в которой повествуется о том, как Юань Шу выступил в поход с
семью армиями, и о том, как Цао Цао связал союзом трех
полководцев


Юань Шу находился в Хуайнани. Земли у него были обширные, провианта
в изобилии, и к тому же он обладал государственной печатью, которую ему
оставил в залог Сунь Цэ. Юань Шу стал подумывать о том, как бы
присвоить себе императорский титул. Он созвал большой совет и
обратился к нему с такими словами:
– В старину Ханьский Гао-цзу был всего лишь смотрителем переправы на
реке Сы, и все же он сделался властителем Поднебесной. Правление
династии длилось четыреста лет, и ныне судьба ее свершилась. Страна
клокочет, как кипящий котел. В четырех поколениях моего рода было три
гуна. В Поднебесной уважают наш род. И я хочу в соответствии с волей
неба и желанием людей занять престол. Что вы думаете об этом?
Чжу-бо Янь Сян возразил:
– Несмотря на то, что в древности чжоуский род Хоу Цзи [28] прославился
своими добродетелями и совершил много подвигов, он продолжал верой
служить династии Инь даже тогда, когда Вэнь-ван уже владел двумя
третями Поднебесной. Ваш род хотя и пользуется почетом, но он не так
славен, как род Чжоу. Ханьский дом ослабел, но император не так жесток,
как иньский государь Чжоу-синь. Вот почему вам не следует помышлять об
императорском троне.
– Наш род Юаней происходит от Чэнь [29], а Чэнь был потомком великого
Шуня, – гневно возразил Юань Шу. – То, что земля наследует огню, как раз
соответствует воле неба. К тому же по гаданию выходит: «Заменит Хань
тот, кто возвышается над грязью». Мое прозвание Гун-лу, что означает
«Большая дорога», согласуется с предсказанием. Ко всему этому я
владею императорской печатью. Если я не стану императором, то сойду с
пути, предначертанного небом. Мое решение неизменно. Всех, кто будет
против меня, казню!
Юань Шу назвал первый период своего правления – Чжун-ши [30], желая
подчеркнуть, что он является потомком Шуня, и пожаловал чиновникам
титулы, даруемые только императором. Он выезжал в колеснице,
украшенной драконами и фениксами, и устраивал жертвоприношения в
северном и южном предместьях своей столицы. Он избрал императрицей
дочь Фын Фана; поселил своего сына в Восточном дворце [31] и стал
торопиться с женитьбой его на дочери Люй Бу. Но когда ему стало
известно, что Люй Бу отправил Хань Иня в Сюйчан, где Цао Цао казнил
его, Юань Шу решил немедленно напасть на Сюйчжоу. Он поставил Чжан
Сюня во главе двухсоттысячного войска, разделив его на семь армий.
Полководцы и храбрые военачальники выступили в поход на Сюйчжоу.
Яньчжоускому цы-ши Цзинь Шану было приказано обеспечивать армии
провиантом и казной, но Цзинь Шан воспротивился этому, и Юань Шу
казнил его. На его место был поставлен Цзи Лин. Сам Юань Шу вел
тридцатитысячную армию. Ли Фын, Лян Ган и Ио Цзю должны были
постоянно проверять состояние всех семи армий, наблюдать, чтобы
воины не отставали, и оказывать помощь там, где это необходимо.
Разведчики Люй Бу донесли, что войска Чжан Сюня по большой дороге
двигаются прямо на Сюйчжоу, проходя в день по пятьдесят ли, и все
грабят на своем пути. Люй Бу срочно созвал совет. В числе прочих пришли
и Чэнь Гуй с Чэнь Дэном.
– На Сюйчжоу беду навлекли Чэнь Гуй и Чэнь Дэн, – заявил Чэнь Гун. –
Они лестью добыли себе при дворе награды и почести, а теперь все
бедствия пали на нас. Надо отрубить им обоим головы и отправить их
Юань Шу – тогда он сам уведет свое войско.
Люй Бу приказал схватить Чэнь Гуя и Чэнь Дэна. Но Чэнь Дэн весело
рассмеялся и спросил:
– Откуда этот страх? Я смотрю на семь армий Юань Шу, как на семь куч
гнилого сена. Стоит ли на них обращать внимание?
– Если у тебя есть план, как разбить врага, ты избежишь смерти, – сказал
Люй Бу.
– Если вы, господин, послушаете меня, старого дурака, – перебил сына
Чэнь Гуй, – то сможете уберечь Сюйчжоу от опасности.
– Слушаю, что ты скажешь.
– Хотя войско Юань Шу многочисленно, но это лишь стая ворон, –
продолжал Чэнь Гуй. – Они не верят друг другу; мы смогли бы удержать их
даже силами простых лучников. Если же двинуть против них отборных
воинов, победа будет полная. Я могу предложить и другой план, который
позволит не только сохранить Сюйчжоу, но и захватить в плен самого
Юань Шу.
– Какой же это план? – заинтересовался Люй Бу.
– Хань Сянь и Ян Фын – старые слуги Ханьской династии, – сказал Чэнь
Гуй, – но они бежали в страхе перед Цао Цао. Теперь же, не имея
пристанища, они перешли к Юань Шу. Он, конечно, презирает их, да и они
без радости служат ему. Если взять с них обязательство, что они будут
нашими сообщниками в стане врага, а Лю Бэя привлечь как внешнего
союзника, то можно считать, что Юань Шу уже наш пленник.
– Если это так, вы сами должны отвезти письмо Хань Сяню и Ян Фыну.
Чэнь Дэн согласился.
Направив доклад в Сюйчан и письмо Лю Бэю в Юйчжоу, Люй Бу приказал
Чэнь Дэну с несколькими десятками всадников ехать в Сяпи и на дороге
ждать Хань Сяня, чтобы передать ему секретное письмо.
Вскоре подошел Хань Сянь со своими войсками, и, после того как он
разбил лагерь, Чэнь Дэн явился к нему.
– Ты – посол Люй Бу, зачем же ты пришел ко мне? – удивился Хань Сянь.
– Я – сановник великого Хань, почему вы считаете меня прислужником
Люй Бу? – улыбаясь, спросил Чэнь Дэн. – А вот вы были раньше
подданным великого ханьского государя, ныне же – подданный
мятежника. У вас были большие заслуги – вы защищали императора в
Гуаньчжуне, но что осталось от этих заслуг? Будь я на вашем месте, я бы
ни за что не перешел к мятежнику. К тому же Юань Шу слишком
подозрителен, и вы впоследствии несомненно пострадаете от него. Если
вы не подумаете об этом заранее, раскаиваться будет поздно.
– Я хотел бы возвратиться к государю, но, к сожалению, у меня нет туда
пути, – со вздохом ответил Хань Сянь.
Чэнь Дэн вручил ему письмо Люй Бу. Прочитав его, Хань Сянь молвил:
– Да, все это правда. Вы можете возвращаться, а мы с Ян Фыном в
нужный момент повернем копья. Передайте Люй Бу, чтобы он по
сигнальному огню двинул войска нам на помощь.
Чэнь Дэн, распрощавшись с Хань Сянем, поспешно возвратился к Люй Бу
и сообщил ему о согласии Хань Сяня. Люй Бу разделил войско на пять
отрядов, по десять тысяч человек в каждом. Остальные остались
защищать город.
В тридцати ли от города Люй Бу разбил лагерь. К нему двинулась армия
Чжан Сюня. Видя, что ему Люй Бу не одолеть, Чжан Сюнь остановился и
стал стягивать подкрепления.
В ту же ночь во время второй стражи Хань Сянь и Ян Фын зажгли
сигнальный огонь. По этому сигналу армия Люй Бу ворвалась во
вражеский лагерь. Войска Чжан Сюня пришли в великое смятение, и Люй
Бу, воспользовавшись этим, стремительным натиском разбил противника.
Чжан Сюнь потерпел поражение и бежал. Люй Бу преследовал его и на
рассвете столкнулся с Цзи Лином, пришедшим на помощь Чжан Сюню. Но
в это время Хань Сянь и Ян Фын напали на вражескую армию с двух
сторон. Цзи Лин бежал. Люй Бу бросился в погоню, но вскоре он увидел
выступивших из-за гор пеших и конных воинов со знаменами, на которых
были изображены драконы и фениксы, солнце и луна, увидел стяги с
изображением четырех ковшей и пяти стран света, в руках императорских
телохранителей были серебряные топоры и золотая тыква, желтые
секиры и белые бунчуки. Под желтым парчовым зонтом, в золотых латах, с
мечом в каждой руке восседал на коне Юань Шу. Он громко бранил Люй
Бу, называя его рабом, изменившим хозяину. Люй Бу загорелся гневом и,
склонив копье, бросился вперед. Один из военачальников Юань Шу, Ли
Фын, с копьем наперевес двинулся ему навстречу. В третьей схватке Люй
Бу ранил его в руку. Ли Фын бросил копье и обратился в бегство. Люй Бу
подал войскам сигнал к нападению. Армия Юань Шу смешалась, и Люй Бу,
преследуя ее, захватил одежду, доспехи и бесчисленное множество
лошадей. Юань Шу бежал без оглядки несколько ли, как вдруг из-за гор
вышел отряд и отрезал ему путь.
– Мятежник! Тебя еще не убили? – раздался громовой голос Гуань Юя.
Юань Шу в великом смятении повернул коня и ускакал. Остальные
рассыпались кто куда, спасая свою жизнь. Многие были перебиты Гуань
Юем. Сам Юань Шу бежал в Хуайнань.
Одержав блестящую победу, Люй Бу пригласил Гуань Юя, Ян Фына и Хань
Сяня в Сюйчжоу на большой пир. Военачальники и даже простые воины
получили награды. На другой день Гуань Юй распрощался и вернулся
домой. Люй Бу назначил Хань Сяня правителем Иду, а Ян Фына
правителем Ланъе. Правда, сначала он хотел оставить их обоих в
Сюйчжоу, но Чэнь Гуй запротестовал.
– А почему бы и в самом деле не оставить их в Сюйчжоу? – спросил Чэнь
Дэн у своего отца. – Они послужили бы опорой против Люй Бу.
– Ну, а если они вступят в соглашение с Люй Бу? – отвечал Чэнь Гуй. –
Тогда у тигра удлинятся когти и клыки.
Чэнь Дэн только подивился предусмотрительности отца.
Тем временем Юань Шу, возвратившись в Хуайнань, послал гонца в
Цзяндун к Сунь Цэ просить поддержки, чтобы отомстить.
– Не хочу помогать мятежнику! – в гневе воскликнул Сунь Цэ. – Он
воспользовался моей печатью и присвоил себе императорский титул,
изменив Ханьской династии. Я пойду войной против него!
Получив от Сунь Цэ ответное письмо с отказом, Юань Шу в ярости
закричал:
– Желторотый юнец! Да как он смеет!.. Я убью его!
Между тем Сунь Цэ, отправив письмо, привел в порядок свои войска и
укрепился в Цзянкоу. От Цао Цао прибыл гонец, который привез ему
назначение на должность тай-шоу области Хуэйцзи и приказ выступить в
поход и покарать Юань Шу. Сунь Цэ начал собираться в поход, но Чжан
Чжао стал отговаривать его:
– Хотя войска Юань Шу только что потерпели поражение, но они все же
многочисленны и провианта у них много. Умнее было бы посоветовать
Цао Цао отправиться походом на юг, а мы бы служили ему подмогой с
тыла. В этих условиях поражение армии Юань Шу неизбежно. А случись
так, что нам будет угрожать неудача, мы обратимся за помощью к Цао Цао.
Сунь Цэ послушался его совета.
Цао Цао, находясь в Сюйчане, все время думал о Дянь Вэе. Он устраивал
жертвоприношения, пожаловал его сыну Дянь Маню титул чжун-лана и
взял к себе во дворец на воспитание.
Когда к Цао Цао одновременно прибыли два гонца – один с письмом от
Сунь Цэ, а другой – с известием, что Юань Шу грабит Чэньлю, Цао Цао
немедленно двинул войска на юг, оставив Цао Жэня охранять Сюйчан.
Пеших и конных воинов было у него сто семьдесят тысяч, провианта –
более тысячи повозок. В то же время были отправлены посланцы
заключить союз с Сунь Цэ, Лю Бэем и Люй Бу. Войска вышли на границы
Юйчжана. Лю Бэй прибыл первым, и Цао Цао пригласил его в свой лагерь.
После взаимных приветствий Лю Бэй положил перед ним две
отрубленных головы.
– Чьи это головы? – удивился Цао Цао.
– Хань Сяня и Ян Фына.
– Как же это случилось?
– Люй Бу послал их управлять уездами Иду и Ланъе, – объяснил Лю Бэй, –
но они, – этого от них никто не ожидал, – стали грабить население. Народ
возмутился. Тогда я устроил пир и хитростью завлек их к себе, якобы для
того, чтобы обсудить некоторые дела. В разгар веселья я бросил на землю
кубок, что послужило сигналом моим братьям Гуань Юю и Чжан Фэю, и они
убили их. Остальные сразу сдались. И вот теперь я пришел просить
прощения за свою вину.
– Вы избавили государство от зла, это великая заслуга! Какая же здесь
вина?
И Цао Цао щедро наградил Лю Бэя.
Объединенная армия подошла к границам Сюйчжоу. Люй Бу вышел
навстречу. Цао Цао любезно поговорил с ним, успокоил, пожаловал ему
чин полководца армии левой руки и по возвращении в столицу обещал
вручить пояс с печатью. Люй Бу возликовал.
Юань Шу, узнав о приближении армии Цао Цао, повелел Тяо Жую принять
командование над сорокатысячной армией. Противники встретились у
Шоучуня. Тяо Жуй выехал на коне вперед. В третьей схватке с Сяхоу
Дунем он был убит наповал, а его войско бежало в город. Тут донесли, что
флот Сунь Цэ напал на западный берег реки; Люй Бу ведет свое войско с
востока, Лю Бэй с Гуань Юем и Чжан Фэем наступают с юга и сам Цао Цао
– с севера. Юань Шу, охваченный тревогой, созвал на совет чиновников.
– Шоучунь несколько лет подряд страдает от засухи, людям нечего есть, –
сказал Ян Да-цзян. – Продолжать войну – значит разорять население. В
народе подымется ропот и нам не одолеть врага. Самое правильное –
засесть в городе и выждать, пока истощится провиант у противника, тогда
у них непременно вспыхнет мятеж. А вы, государь, пока со своей армией
уйдите за реку Хуайхэ и там выжидайте.
Юань Шу воспользовался этим советом, оставил Ли Фына, Ио Цзю, Лян
Гана и Чэнь Цзи охранять Шоучунь, а остальные войска и все сокровища –
золото, яшму, драгоценные камни – переправил за реку Хуайхэ и ушел
туда сам.
Сто семьдесят тысяч войск Цао Цао ежедневно расходовали громадное
количество провианта, и, поскольку во всех округах царил голод,
продовольствие не успевали доставлять. Цао Цао стремился поскорее
кончить войну, но Ли Фын затворился в городе и на бой не выходил. Осада
длилась больше месяца. Провиант подходил к концу. Цао Цао обратился к
Сунь Цэ с просьбой одолжить десять тысяч ху риса. Когда запасы
кончились, ведающий провиантом Жэнь Цзюнь и смотритель житниц Ван
Хоу пришли с докладом:
– Что делать? Войск много, а провианта нет.
– Выдавайте малой мерой – это спасет нас на время, – сказал Цао Цао.
– А если в войсках подымется ропот? – спросил Ван Хоу.
– Тогда я придумаю, что делать, – успокоил его Цао Цао.
Выполняя приказ, Ван Хоу стал выдавать провиант малой мерой.
Прослышав, что среди воинов растет недовольство и ходят разговоры, что
якобы чэн-сян обманывает их, Цао Цао вызвал к себе Ван Хоу и сказал
так:
– Я хочу кое-что попросить у вас. Необходимо успокоить воинов. Не
поскупитесь.
– Что желает господин чэн-сян?
– Вашу голову.
– Я ни в чем не виновен! – воскликнул перепуганный Ван Хоу.
– Я и сам знаю, что вы не виновны. Но если я не казню вас, подымется
бунт. Не беспокойтесь о семье, я обещаю вам обеспечить ее после вашей
смерти.
Ван Хоу пытался что-то возразить, но Цао Цао кликнул палача;
несчастного вытащили за ворота и обезглавили. Отрубленную голову
выставили на высоком месте, а войскам зачитали приказ:

     «Ван Хоу при выдаче провианта пользовался малой мерой и таким образом
     обкрадывал наших воинов; за это, согласно военным законам, он казнен…»

Волнение среди воинов улеглось. На другой день в лагеря был разослан
приказ, гласящий, что если в течение трех дней город не будет взят, все
военачальники поплатятся головой.
Цао Цао лично руководил воинами, засыпавшими городской ров землей и
камнями. Со стены дождем сыпались на них стрелы и камни. Двух
младших военачальников, которые в страхе пытались бежать, Цао Цао
собственноручно обезглавил тут же у стены. Затем он сошел с коня и стал
наравне с другими таскать землю и засыпать ров. Воодушевленное этим
примером, войско бросилось вперед. Проломив ворота, большой отряд
воинов ворвался в город. Противник не смог удержаться. Ли Фын, Чэнь
Цзи, Ио Цзю и Лян Ган попали в плен живыми. Цао Цао велел отрубить им
головы на базарной площади. Все дома и дворцы, воздвигнутые
лжеимператором, были сожжены, а также все дома других преступников.
Город был разграблен дочиста. Однако на совете, где решался вопрос,
двинуть ли войска за реку Хуайхэ на преследование Юань Шу, Сюнь Юй
заявил:
– В последние годы здесь был неурожай – с провиантом трудно. Если
двинуть войска дальше, это будет утомительно для армии и бедственно
для народа. Лучше сейчас вернуться в Сюйчан и подождать, пока созреет
озимая пшеница, а потом, заготовив достаточно провианта, можно
двинуться за Хуайхэ.
Цао Цао пребывал в нерешительности, когда ему доложили, что Чжан Сю
при поддержке Лю Бяо снова взялся за грабежи и насилия, что в Наньяне
и Цзянлине вспыхнуло восстание и Цао Хун не может сдержать врага; он
уже проиграл несколько сражений и теперь прислал гонца уведомить о
своем тяжелом положении.
Цао Цао немедленно отправил Сунь Цэ приказ переправиться через реку
для устрашения Лю Бяо, и сам в тот же день стал готовить армию к походу.
Лю Бэю он велел расположить войска в Сяопэе и заключить с Люй Бу
братский союз. Когда Люй Бу уходил в округ Сюйчжоу, Цао Цао по секрету
предупредил Лю Бэя:
– Я приказал вам расположиться в Сяопэе для того, чтобы осуществить
план, который называется «вырыть ров для поимки тигра». Советуйтесь
только с Чэнь Гуем и его сыном – это избавит вас от неудач. Я буду
служить вам подмогой извне.
Они распрощались.
Цао Цао возвратился в Сюйчан. Ему сообщили, что Дуань Вэй убил Ли
Цзюэ, а У Си убил Го Сы, и привезли их головы. Дуань Вэй захватил
родственников Ли Цзюэ, более двухсот человек, и привез их в Сюйчан.
Цао Цао велел всех обезглавить у городских ворот и выставить головы
напоказ. Люди одобрили такое решение и радовались.
Сын неба собрал во дворце гражданских и военных чинов и устроил пир в
честь установления спокойствия. Дуань Вэю был пожалован титул
Истребителя разбойников, а У Си – Истребителя варваров, и обоих их
отправили охранять Чанань.
Цао Цао представил императору доклад о том, что Чжан Сю наводит
смуту, и он, Цао Цао, вынужден пойти против него войной. Император
лично в своей колеснице проводил Цао Цао за город – это было летом в
четвертом месяце третьего года Цзянь-ань [198 г.].
Цао Цао оставил Сюнь Юя в Сюйчане, а сам выступил в поход во главе
большой армии. Повсюду, где проходили они, пшеница уже созрела, но
народ при приближении войск разбегался, не смея приниматься за работу.
Цао Цао послал людей объявить старикам в деревнях:

     «Я получил повеление Сына неба покарать мятежников и избавить народ от зла.
     Ныне поспела пшеница, но я вынужден идти в поход. Старшие и младшие
     военачальники – все, кто позволит себе топтать пшеничные поля – будут
     обезглавлены. Военные законы строги, и народу бояться нечего».

Люди радовались и восхваляли Цао Цао, глядели на пыльную дорогу и
низко кланялись. Когда воины проходили среди пшеничных полей, они
спешивались и раздвигали руками колосья, боясь их потоптать.
Цао Цао ехал верхом. Вдруг посреди поля вспорхнул испуганный голубь.
Конь от неожиданности шарахнулся в пшеницу и вытоптал значительный
участок. Цао Цао немедленно вызвал к себе чжу-бо, чтобы выяснить, какая
кара ждет его за потраву пшеницы.
– Разве можно судить чэн-сяна? – удивился чжу-бо.
– Я установил закон и сам же нарушил его, – заявил Цао Цао. – Народ не
будет мне доверять.
Выхватив висевший у пояса меч, Цао Цао хотел заколоть себя, но люди
его удержали.
– В древности, во времена Чуньцю, законы не применялись к знатным, –
напомнил Го Цзя. – Вы не можете убить себя. Ведь вы предводитель
огромной армии!
Цао Цао долго охал и вздыхал.
– Ну, раз уж в такой книге, как «Чуньцю», сказано об этом, я пока могу
сохранить свою жизнь.
И тут он мечом отрезал себе волосы и, бросив их на землю, сказал:
– Вместо головы я снял с себя волосы.
Об этом были оповещены три армии, и воины, устрашенные таким
примером, с почтением выполняли приказы Цао Цао.
Когда Чжан Сю узнал о приближении войска Цао Цао, он обратился с
письмом к Лю Бяо, прося его оказать помощь с тыла, а сам вместе со
своими военачальниками Лэй Сюем и Чжан Сянем вышел навстречу
врагу.
Обе армии стали друг против друга. Чжан Сю выехал вперед на коне и,
указывая на Цао Цао, закричал:
– Гуманность твоя фальшива, ты бесчестный и бесстыдный человек! Чем
ты отличаешься от дикого зверя?
По приказу полководцев, с обеих сторон на поединок выехали Сюй Чу и
Чжан Сянь. В третьей схватке Чжан Сянь был убит. Войска Чжан Сю
понесли поражение. Цао Цао преследовал их до самых стен Наньяна.
Чжан Сю заперся в городе. Цао Цао окружил Наньян, намереваясь взять
его штурмом. Видя, что ров широк и вода в нем глубока, Цао Цао велел
засыпать ров землей. По его приказу, из мешков с песком соорудили
высокий холм и, приставив к нему лестницу, наблюдали за происходящим
в городе. Цао Цао сам объехал вокруг городских стен.
Прошло три дня. Цао Цао приказал собрать кучу хвороста у западных
ворот и подтянуть туда войско, якобы для того, чтобы подняться на стену.
Заметив эти приготовления, Цзя Сюй сказал Чжан Сю:
– Мне понятны намерения Цао Цао. На хитрость надо отвечать хитростью.
Вот уж правильно говорится:

     На самых могучих людей могучая сила найдется.
     Кто действует хитростью, сам на большую хитрость наткнется.

Каков был этот план, вы узнаете в следующей главе.

 

Глава восемнадцатая

в которой будет рассказано о том, как Цзя Сюй предрешил победу, и
о том, как Сяхоу Дунь съел свой глаз


Итак, Цзя Сюй разгадал намерение Цао Цао и составил свой план.
– Я видел с городской стены, – сказал он, – как враг приблизился к городу,
и три дня наблюдал за действиями Цао Цао. Он заметил, что на юго–
восточном углу стены кирпич разного цвета и «оленьи рога» [32]
полуразрушены. Вот он и задумал в этом месте нанести нам удар, но
притворился, что отходит к северо-западу и для отвода глаз стал запасать
там хворост. Он хочет заставить нас оттянуть войска туда для защиты. Сам
же он под покровом ночной темноты непременно подымется на стену и
ворвется в город с юго-восточного угла.
– Что же делать? – спросил Чжан Сю.
– Надо завтра получше накормить отборных воинов и спрятать их в домах
на юго-восточной стороне. А население пусть перерядится воинами и
делает вид, что готовится защищать северо-западную сторону. Когда враг
через юго– восточный угол проникнет в город, по условному сигналу из
засады выскочат наши воины. Так мы сможем взять в плен самого Цао
Цао.
Чжан Сю пришел в восторг от этого плана.
Утром разведчики донесли Цао Цао, что юго-восточная часть города
совершенно опустела: Чжан Сю собрал все войско на северо-западной
стороне.
– Они попали в мою ловушку! – самодовольно заявил Цао Цао.
Он велел незаметно приготовить лопаты, крючья и все необходимое для
того, чтобы взбираться на стены, и днем повел войско к северо-западной
стене. Ночью же, во время второй стражи, Цао Цао перебросил отборные
части на юго– восточный угол. Воины спустились в ров и разобрали
«оленьи рога». В городе не было заметно никаких признаков движения.
Когда же войско Цао Цао проникло в город, внезапно раздался треск
хлопушек, и со всех сторон выскочили воины, скрывавшиеся в засаде.
Войско Цао Цао бросилось наутек, но Чжан Сю во главе храбрецов ударил
противнику в спину. Армия Цао Цао без оглядки бежала несколько
десятков ли. Чжан Сю гнал ее до самого рассвета, а затем остановил свое
войско и возвратился в город.
Цао Цао собрал и привел в порядок свои разбитые войска. Он потерял
более пятидесяти тысяч человек и много обозных повозок, Люй Цянь и Юй
Цзинь были ранены.
Между тем Цзя Сюй уговорил Чжан Сю обратиться к Лю Бяо с просьбой,
чтобы он отрезал Цао Цао путь к отступлению. Лю Бяо, получив письмо,
решил немедленно выступить, но тут разведчики донесли, что Сунь Цэ с
войском расположился лагерем в Хукоу.
– Сунь Цэ пустился на хитрость! – воскликнул Куай Лян. – Это не без
участия Цао Цао! Он опять потерпел поражение, и теперь самый удобный
момент ударить по нему.
Лю Бяо приказал Хуан Цзу стойко защищать вход в ущелье, а сам повел
войска в Аньчжун, где условился встретиться с Чжан Сю, и отрезал Цао
Цао путь к отступлению. Войска Цао Цао двигались медленно и возле
Сянчэна вышли к реке Юйшуй. Вдруг Цао Цао испустил громкий вопль, и
все вопросительно посмотрели на него.
– Я вспомнил, как в прошлом году на этом месте погиб мой Дянь Вэй… Как
же мне не плакать?
Он приказал войскам остановиться и устроил жертвоприношение.
Принеся жертву душе умершего Дянь Вэя, Цао Цао своей рукой
подкладывал в курильницу благовония и с рыданиями кланялся. Все
воины растроганно вздыхали. Когда окончилась церемония, Цао Цао
принес жертвы душе своего племянника Цао Ань-миня и душе старшего
сына Цао Ана. Кроме того, он помянул души всех погибших воинов и даже
коня, убитого стрелой.
На другой день прибыл гонец от Сюнь Юя с известием, что Лю Бяо
выступил на помощь Чжан Сю и расположился лагерем в Аньчжуне,
отрезав путь к отступлению.
– Мы прошли за день слишком малое расстояние, – сказал Цао Цао. – Мне,
конечно, было известно, что разбойники будут преследовать нас. У меня
готов план действий. Можете не сомневаться – мы придем в Аньчжун, и
Чжан Сю будет разбит.
Цао Цао торопил войска, пока не дошел до границ Аньчжуна, где стояла
армия врага, запирая вход в ущелье. Чжан Сю вел войска за ним следом.
Пользуясь ночной темнотой, Цао Цао велел по дороге устроить засаду.
На рассвете армии Чжан Сю и Лю Бяо соединились. Видя
малочисленность войск Цао Цао, они решили, что противник отступает, и
повели войска к ущелью. Неожиданно из засады ударили войска Цао Цао
и разрезали силы наступающих на две части. После короткой битвы Цао
Цао прошел через Аньчжунское ущелье и расположился лагерем у его
входа.
Лю Бяо и Чжан Сю, восстановив порядок в своих разбитых войсках, стали
держать совет.
– Кто мог предвидеть, что Цао Цао задумает такой коварный план? –
воскликнул Лю Бяо.
– Надо еще раз попытаться остановить Цао Цао, – предложил Чжан Сю.
Обе армии вновь соединились в Аньчжуне.
В это время Сюнь Юй, разузнав через лазутчиков, что Юань Шао
собирается напасть на Сюйчан, немедленно отправил донесение Цао Цао.
Получив письмо, Цао Цао взволновался и повернул войска обратно.
Лазутчики донесли об этом Чжан Сю, и тот решил начать преследование.
– Преследовать врага сейчас – значит потерпеть поражение, – возражал
Цзя Сюй.
– Не преследовать его – значит упустить благоприятный момент!
Лю Бяо поддержал Чжан Сю, и они выступили с десятитысячной армией.
Вскоре они нагнали Цао Цао, и завязался бой. Воины Цао Цао сражались
с великим мужеством и разбили врага.
– Я наказан за то, что не внял вашим словам! – сокрушенно говорил Чжан
Сю, обращаясь к Цзя Сюю.
– А вот теперь быстрее приводите войска в порядок и снова нападайте на
Цао Цао.
– Мы уже потерпели поражение, – возражали Чжан Сю и Лю Бяо. – Где тут
думать о новом нападении!
– Надо догнать Цао Цао сегодня же, – настаивал Цзя Сюй, – и мы одержим
полную победу. Если будет не так, отрубите мне голову!
Чжан Сю поверил ему, но Лю Бяо испугался и отказался выступить. Чжан
Сю пошел один и вернулся с победой, причинив армии Цао Цао большой
урон.
Тогда Лю Бяо обратился к Цзя Сюю с таким вопросом:
– Скажите, как это понять? Раньше вы говорили, что преследовать с
отборными войсками отступающего противника – значит потерпеть
поражение, а потом сказали, что преследовать с разбитыми войсками
армию, одержавшую победу, – значит победить? И в конце концов вышло
так, как вы предвидели!
– Вы очень искусные полководцы, но все же вам не сравниться с Цао
Цао, – ответил Цзя Сюй. – Пусть даже армия Цао Цао была разбита, но у
него несомненно есть способные военачальники, умеющие защитить
тыловые отряды от врага. Хотя наши войска и отважны, но противостоять
врагу не смогли бы. Поэтому я и предсказал поражение. Ведь Цао Цао
увел свою армию только потому, что в Сюйчане что-то произошло. Разбив
нашу армию, он не подумал о том, что мы можем опять напасть на него.
Вот это и обеспечило нашу победу.
Лю Бяо и Чжан Сю внимательно выслушали его наставления. Цзя Сюй
посоветовал Лю Бяо вернуться в Цзинчжоу, а Чжан Сю – расположиться в
Сянчэне. Обе армии прикрывали друг друга подобно тому, как губы
прикрывают зубы.
Пока оставим Чжан Сю и Лю Бяо и вернемся к Цао Цао. Когда ему
донесли, что его отряды, идущие позади, подверглись нападению, он
поспешил на помощь, но в это время армия Чжан Сю уже отошла. Воины
из разбитых отрядов жаловались Цао Цао:
– Если бы не люди, из-за гор вышедшие нам на помощь, мы попали бы в
плен к врагу.
– Какие люди?
Тогда один воин отбросил копье, спрыгнул с коня и поклонился Цао Цао.
Это был знаменитый Ли Тун из Пинчуня. Цао Цао поинтересовался, зачем
он пришел.
– Я стоял лагерем в Жунани, – отвечал Ли Тун, – но когда узнал, что вы
сражаетесь с Чжан Сю и Лю Бяо, поспешил вам на помощь.
Цао Цао наградил его и отправил охранять западную границу Жунани от
Лю Бяо и Чжан Сю.
Возвратившись в Сюйчан, Цао Цао доложил императору, что Сунь Цэ
совершил подвиг, и ему было пожаловано звание Истребителя
мятежников и титул Уского хоу. Затем он отправил гонца к Сунь Цэ,
повелевая покарать Лю Бяо.
Цао Цао прибыл во дворец и принял поздравления от чиновников. После
церемоний Сюнь Юй спросил:
– Господин мой, вы очень медленно двигались к Аньчжуну. Скажите,
почему вы были уверены, что победите мятежников?
– Тот, у кого нет дороги для отступления, неизбежно должен вступить в
смертельную схватку. Медленно завлекая врага, я действовал по своему
плану и знал, что обязательно одержу победу.
Сюнь Юй в восхищении поклонился ему. Через некоторое время вошел Го
Цзя, и Цао Цао спросил:
– Почему вы явились в такой поздний час?
– Юань Шао прислал к вам человека с письмом, – ответил Го Цзя,
доставая письмо из рукава. – Гонец говорит, что Юань Шао хочет послать
войска против Гунсунь Цзаня, просит вас дать ему провианта и
подкрепление.
– А я слышал, что Юань Шао собирается напасть на Сюйчан. Видимо, мое
возвращение изменило его намерения.
Прочитав текст письма, изложенный изысканным слогом, Цао Цао
обратился за советом к Го Цзя:
– Юань Шао так дерзок, что мне хочется расправиться с ним. Но, к
сожалению, для этого у меня сил не хватает. Что делать?
– Вам известно, что Лю Бан и Сян Юй не имели себе равных по силе, –
сказал Го Цзя. – Но Лю Бан мудростью победил Сян Юя и взял его в плен.
Ныне выходит так, что у Юань Шао десять недостатков, а у вас десять
достоинств. Хотя армия у него и велика, бояться его нечего. Юань Шао
слишком любит церемонии, вы держитесь просто – в этом ваше
достоинство. Юань Шао действует безрассудно, вы в поступках
руководствуетесь разумом. В этом ваше преимущество. Во время
правления Хуань-ди и Лин-ди власть многое теряла от своего
мягкосердечия. Юань Шао свойственно слабоволие, вы преисполнены
строгости. Для правителя это большое достоинство. Однако Юань Шао
добродушен только внешне, а в душе завистлив. Те, кого он назначает на
высокие должности, большей частью его родственники. Вы внешне просты
и внутренне чисты. Вы используете людей по их способностям. Умение
разбираться в людях – ваше достоинство. Юань Шао строит много планов,
но редко их выполняет. Вы составляете план и всегда выполняете его.
Решительность – ваше достоинство. Юань Шао любит собирать вокруг
себя людей знаменитых, вы собираете верных. Эта добродетель – ваше
достоинство. Юань Шао милостив к тем, кто близок к нему, и не обращает
внимания на тех, кто далек от него. Вы заботитесь обо всех окружающих.
Гуманность – ваше достоинство. Юань Шао слушает только льстецов и
подозревает всех в крамоле, вы на лесть не поддаетесь. Прозорливость –
ваше достоинство. Юань Шао не различает добро и зло, а ваши же законы
ясны и строги. Умение управлять – ваше достоинство. Юань Шао любит
казаться могущественным, а сам не знает даже военного искусства. Вы
малыми силами одолеваете большие – ведете войны, как мудрец.
Мастерство полководца – ваше достоинство. Вы обладаете десятью
достоинствами, и победить Юань Шао вам нетрудно.
– Откуда же у меня столько достоинств? – улыбнулся Цао Цао.
– То, что Го Цзя говорил о десяти достоинствах и десяти недостатках,
полностью совпадает с моими мыслями, – вставил Сюнь Юй. – Хотя армия
Юань Шао и многочисленна, ей все же не запугать нас.
– Самый опасный наш враг – сюйчжоуский Люй Бу, – сказал Го Цзя. –
Юань Шао пойдет на север против Гунсунь Цзаня. Сначала мы должны
уничтожить Люй Бу, чтобы избавиться от опасности на юго-востоке, а
потом можно будет заняться и Юань Шао. Это наилучший план. Иначе мы
не сможем напасть на Юань Шао, так как Люй Бу непременно обрушится
на Сюйчан, что будет немалой бедой.
Цао Цао согласился с его словами.
– Прежде следовало бы послать человека договориться с Лю Бэем, –
посоветовал Сюнь Юй. – Только тогда можно двинуть войска.
Цао Цао принял во внимание и этот совет. Он отправил письмо Лю Бэю и
щедро одарил гонца Юань Шао. Цао Цао пожаловал Юань Шао чин
полководца, назначил его главнокомандующим войсками четырех округов
– Цзи, Цин, Ю и Бин – и написал ему:

     «Можете покарать Гунсунь Цзаня, я сочту своим долгом помочь вам».

Юань Шао, получив письменное разрешение от Цао Цао, с радостью
выступил в поход.
А тем временем Люй Бу, находясь в Сюйчжоу, каждый день задавал пиры.
Чэнь Гуй и его сын неизменно присутствовали на них и превозносили его
добродетели. Чэнь Гун был крайне недоволен этим и часто говорил Люй
Бу:
– Чэнь Гуй и его сын слишком льстят вам, а что у них на уме, разгадать
невозможно. Вам бы следовало их остерегаться.
– Ты без причины клевещешь на добрых людей и хочешь повредить им, –
напустился на него Люй Бу.
Чэнь Гун тяжело вздохнул:
– Напрасно вы не обращаете внимания на искренние слова. Мы попадем
в беду…
Он стал подумывать о том, чтобы покинуть Люй Бу, но не решался на это,
опасаясь, что люди засмеют его. Дни проходили для Чэнь Гуна в тоске и
печали; чтобы разогнать тоску, он с несколькими всадниками отправился
на охоту в окрестности Сяопэя. Вдруг он увидел на дороге во весь опор
скачущего гонца. Подозрение закралось в душу Чэнь Гуна. Он оставил
охоту и бросился по тропинке наперерез гонцу.
– Откуда ты и кто тебя послал? – крикнул он.
Гонец знал, что это один из приближенных Люй Бу, и смутился, не зная, что
ответить. Чэнь Гун велел обыскать его и обнаружил секретный ответ Лю
Бэя на письмо Цао Цао. На допросе гонец сказал:
– Цао Цао приказал мне доставить письмо Лю Бэю. Теперь я везу от него
ответ, но что в нем содержится, не знаю.
Люй Бу, которому было вручено письмо, вскрыл его и внимательно прочел.

     «Получив ваше повеление убить Люй Бу, смею ли я не думать об этом
     беспрестанно! Но войска мои малочисленны, и я не решаюсь действовать
     легкомысленно. Если вы, господин чэн-сян, также пошлете против Люй Бу
     большую армию, я поспешу выполнить вашу волю. Мои войска и оружие в
     скором времени будут готовы, и тогда я отдам себя в ваше распоряжение».

Люй Бу сначала охватил страх, но потом он впал в ярость и велел
обезглавить гонца.
Прежде всего Люй Бу послал Чэнь Гуна и Цзан Ба заручиться поддержкой
тайшаньских разбойников Сунь Гуаня, У Дуня, Инь Ли и Чан Си, и затем на
востоке в области Шаньдун взять Яньчжоу. Гао Шуню и Чжан Ляо было
приказано напасть на Сяопэй, а Сун Сяню и Вэй Сюю отправиться на
запад. Сам Люй Бу возглавил большой отряд, чтобы помогать на всех трех
направлениях, где это будет необходимо.
О надвигающейся опасности известили Лю Бэя, и он созвал военный
совет.
– Надо дать знать Цао Цао, – посоветовал Сунь Цянь.
– Кто же осмелится поехать сейчас в Сюйчан? – спросил Лю Бэй.
– Я поеду, – вызвался Цзянь Юн, подходя к крыльцу.
Цзянь Юн был земляком Лю Бэя и занимал при нем должность чжу-бо. Лю
Бэй вручил ему письмо и велел без задержки мчаться в Сюйчан. В Сяопэе
были сделаны все приготовления к обороне.
Когда подошла армия Гао Шуня, Лю Бэй поднялся на сторожевую башню
над воротами.
– Зачем ты привел сюда войска? Я ведь не ссорился с твоим
господином, – обратился он к Гао Шуню.
– Ты связался с Цао Цао и замышлял убить моего господина. Ныне это
раскрылось. Как же мне не воевать с тобой?
Гао Шунь дал войску сигнал начинать бой. Лю Бэй закрыл ворота и не
показывался.
На другой день Чжан Ляо повел воинов к западным воротам. Гуань Юй с
городской стены крикнул ему:
– Вы – воплощение справедливости, а не пороков, почему же вы
расточаете силы ради мятежников?
Чжан Ляо молча потупил голову. Гуань Юй знал, что у этого человека
честная душа, и добавил еще несколько ласковых слов. Боя Гуань Юй не
принял.
Тогда Чжан Ляо пошел к восточным воротам. Навстречу ему вышел Чжан
Фэй. Узнав об этом, Гуань Юй поспешил к восточным воротам, нагнал
Чжан Фэя и велел ему немедленно вернуться в город.
– Почему же не преследовать Чжан Ляо? – изумился Чжан Фэй. – Ведь он
отступает с перепугу!
– Как воин он не ниже нас с тобой, – продолжал настаивать Гуань Юй. – Но
я взволновал его правдивыми словами, он раскаялся и не хочет с нами
воевать.
Чжан Фэй понял и больше в бой не выходил.
Тем временем Цзянь Юн добрался до Сюйчана и обо всем рассказал Цао
Цао. Тот созвал советников.
– Я хочу напасть на Люй Бу, – сказал он. – Юань Шао нам не опасен, но Лю
Бяо и Чжан Сю могут ударить в спину.
– Двое последних недавно разбиты и никак не дерзнут на это, – успокоил
его Сюнь Юй. – Но Люй Бу храбр. И если он еще вступит в союз с Юань
Шу, они завоюют земли по рекам Хуай и Сы. Тогда дело осложнится.
– Надо воспользоваться тем, что Люй Бу выступил против нас первым, –
перебил его Го Цзя. – На поддержку народа полагаться нельзя, надо
действовать быстро.
Цао Цао послушался его и приказал Сяхоу Дуню, Сяхоу Юаню, Люй Цяню
и Ли Дяню двинуться вперед во главе пятидесяти тысяч воинов. Затем
выступил в поход и сам Цао Цао; его сопровождал Цзянь Юн.
Вскоре разведчики донесли об этом Гао Шуню, который тут же помчался к
Люй Бу, и тот велел ему отступить на тридцать ли от Сяопэя, чтобы вместе
с всадниками Хоу Чэна, Хао Мына и Цао Сина встретить войска Цао Цао.
Когда Лю Бэй увидел, что Гао Шунь отступил, он понял, что войска Цао
Цао близко, и, оставив Сунь Цяня охранять город, пошел сам с Гуань Юем
и Чжан Фэем на помощь Цао Цао.
Сяхоу Дунь, командовавший передовыми частями, встретился с войском
противника и вступил с Гао Шунем в единоборство. Гао Шунь дрался
долго и упорно, но устоять не смог и бежал. Сяхоу Дунь преследовал его
по пятам. Тогда Цао Син, находившийся в строю, украдкой выстрелил из
лука и попал Сяхоу Дуню в левый глаз. Сяхоу Дунь взревел от боли и
выдернул стрелу, а вместе с нею и глаз. «Отцовская плоть, материнская
кровь – бросить нельзя», – подумал он и проглотил глаз.
Подняв копье, Сяхоу Дунь бросился на Цао Сина, и не успел тот
опомниться, как получил удар копьем прямо в лоб и замертво рухнул с
коня. Отомстив Цао Сину, Сяхоу Дунь вернулся в строй. Гао Шунь подал
сигнал к бою. Войска Цао Цао потерпели поражение. Сяхоу Юань спас
своего брата и бежал вместе с ним. Люй Цянь и Ли Дянь, собрав разбитые
войска, отступили в Цзибэй и разбили там лагерь.
Гао Шунь, одержав победу, направил свои силы против Лю Бэя. Как раз в
это время подошел и Люй Бу с большим войском.
Поистине:

     Свой глаз проглотил он и силу обрел на мгновенье.
     Но может ли долго держаться, кто ранен в сраженье?

О судьбе Лю Бэя вы узнаете в следующей главе.

 

Глава девятнадцатая

о том, как Цао Цао сражался у стен Сяпи, и о том, как Люй Бу погиб
на башне Белых ворот


Объединенными силами Люй Бу ударил на Лю Бэя с трех сторон и обратил
противника в бегство. Лю Бэй с несколькими десятками всадников
бросился в Сяопэй, и Люй Бу, преследуя его по пятам, ворвался в город.
Удалось ему это потому, что воины, находившиеся на стене, не успели
убрать подъемный мост, а стрелять из луков не решались, опасаясь
попасть в своих. Положение было безнадежным, и Лю Бэй вынужден был
покинуть свою семью на произвол судьбы. Он бежал из города через
противоположные ворота.
Когда Люй Бу добрался до дома Лю Бэя, ему навстречу вышел Ми Чжу.
– Настоящий герой не убивает беззащитных жен и детей, – так слышал я, –
обратился он к Люй Бу. – Цао Цао из-за власти борется с вами, а Лю Бэй
помнит вашу услугу, которую вы ему оказали, когда выстрелили в
алебарду у ворот лагеря, и не посмеет вам изменить. Сейчас он был
вынужден стать на сторону Цао Цао, и я рассчитываю на вашу
снисходительность.
– Мы с Лю Бэем старые друзья, – успокоил его Люй Бу. – Как же я посмею
причинить вред его семье?
По приказанию Люй Бу, Ми Чжу перевез семью Лю Бэя в Сюйчжоу. Сам же
Люй Бу повел войска в Шаньдун к границам Яньчжоу, оставив Гао Шуня и
Чжан Ляо охранять Сяопэй.
Одному только Сунь Цяню удалось скрыться из города, а Гуань Юй и Чжан
Фэй собрали воинов и бежали в горы.
Когда Лю Бэй бежал, спасаясь от опасности, он заметил, что кто-то следует
за ним. Это оказался Сунь Цянь.
– Семью я потерял и не знаю, живы ли мои братья, – сказал ему Лю Бэй. –
Как мне теперь быть?
– Поедемте к Цао Цао, а там подумаем, – предложил Сунь Цянь.
Лю Бэй согласился. По узкой тропинке они направились в Сюйчан.
Запасов пищи у них не было, и им приходилось питаться подаянием. Но
жители, как только узнавали, что проезжает Лю Бэй, наперебой угощали
его. По дороге они остановились на ночлег в доме охотника. Навстречу им
вышел юноша по имени Лю Ань и низко поклонился. Узнав, что перед ним
правитель округа Юйчжоу, юноша загорелся желанием угостить Лю Бэя
дичью, но подстрелить ему ничего не удалось. Тогда он убил свою жену и
приготовил кушанье.
– Что это за мясо? – поинтересовался Лю Бэй.
– Волчье.
Лю Бэй ничего не заподозрил и съел изрядный кусок. Было уже поздно, и
он улегся спать. На рассвете он вышел на задний двор седлать коня и
увидел на кухне труп женщины, с руки которой было срезано все мясо. И
тут он понял, какое жаркое ел вчера! Лю Бэй был глубоко потрясен. Слезы
бежали у него ручьем, когда он садился на коня. Лю Ань говорил ему:
– Сначала я решил было последовать за вами, но у меня дома старая
мать, я не смею уезжать далеко.
Лю Бэй поблагодарил его и распрощался. Когда они выехали из Лянчэна,
то вдруг увидели облако пыли, закрывшее небо: приближалось большое
войско. Это была армия Цао Цао, и Лю Бэй в сопровождении Сунь Цяня
направился к нему. Он рассказал Цао Цао о том, как потерял Сяопэй, как
растерял братьев, жен и детей, и из сострадания к нему Цао Цао проливал
слезы. Лю Бэй поведал ему и о том, как Лю Ань убил свою жену, чтобы
накормить его. Цао Цао велел Сунь Цяню вернуться и подарить Лю Аню
сто лян золота.
Войска подошли к Цзибэю. Сяхоу Юань и другие военачальники выехали
навстречу и все вместе прибыли в лагерь. Когда Сяхоу Юань рассказал,
что его брат Сяхоу Дунь лишился глаза и лежит больной, Цао Цао сразу же
отправился повидать пострадавшего и приказал отвезти его в Сюйчан на
излечение. В то же время были посланы разведчики разузнать, где теперь
находятся войска Люй Бу.
Вскоре пришло донесение, что Люй Бу, Чэнь Гун и Цзан Ба заключили
союз с тайшаньскими разбойниками и они вместе грабят яньчжоуские
области. Цао Цао велел Цао Жэню с трехтысячным отрядом напасть на
Сяопэй, а сам поднял большое войско и вместе с Лю Бэем двинулся в
поход против Люй Бу. Когда они приблизились к Сяогуаню, тайшаньские
разбойники Сунь Гуань, У Дунь, Инь Ли и Чан Си с тридцатитысячным
войском преградили им путь. Цао Цао приказал Сюй Чу вступить в бой.
Против него выехали четыре вражеских военачальника. Сюй Чу отважно
ринулся на них и обратил в бегство всех четырех. Цао Цао,
воспользовавшись этим, преследовал противника до самого Сяогуаня.
Конные разведчики донесли об этом Люй Бу, который к тому времени уже
успел возвратиться в Сюйчжоу и, оставив Чэнь Гуя охранять город,
собирался идти на помощь Сяопэю.
Незадолго до выступления Люй Бу, Чэнь Гуй сказал Чэнь Дэну:
– Помнишь, Цао Цао заявил мне: «Восточные дела поручаю тебе»? Так
вот, я уверен, Люй Бу потерпит поражение, и нам выгодно содействовать
этому.
– С внешними делами управлюсь я сам, – заверил его Чэнь Дэн. – Если
Люй Бу будет разбит и вернется сюда, вы с Ми Чжу не впускайте его в
город, а у меня уже готов план, как избавиться от него.
– Но как же быть? Здесь находятся жены и дети Люй Бу, да к тому же у
него много друзей.
– Об этом я тоже подумал, – сказал Чэнь Дэн. Он отправился к Люй Бу и
предложил ему следующее:
– Сюйчжоу окружен множеством врагов, и Цао Цао, конечно, предпримет
яростное нападение. Возможно, придется отступить. Разумнее было бы
перевезти в Сяпи деньги и провиант. Если Сюйчжоу будет окружен, но
запасы в Сяпи сохранятся, мы сможем еще спастись. Вам, господин,
следовало бы заранее позаботиться об этом.
– Вы говорите мудро! Мне надо перебраться туда с женами и детьми, –
решил Люй Бу.
Он велел Сун Сяню и Вэй Сюю переправить в Сяпи семью, провиант и
казну, а сам с войском, взяв с собой Чэнь Дэна, двинулся к Сяогуаню.
Когда они прошли половину пути, Чэнь Дэн сказал:
– Разрешите мне поехать вперед к перевалу и разузнать, нет ли там войск
Цао Цао.
С согласия Люй Бу Чэнь Дэн первым поднялся на перевал, где его
встретил Чэнь Гун и другие военачальники.
– Люй Бу поражен, почему вы не хотите двигаться вперед, – упрекнул их
Чэнь Дэн. – Он собирается покарать вас за это!
– Силы Цао Цао слишком велики, – возразил Чэнь Гун, – бороться с ним
трудно. Мы будем стойко защищать перевал, а вы постарайтесь уговорить
господина, чтобы он охранял Сяопэй. Так будет лучше.
Чэнь Дэн скромно поддакивал, а вечером, заметив вдали войско Цао Цао,
он написал три письма, прикрепил их к стрелам и выпустил вниз с
перевала.
На другой день, распрощавшись с Чэнь Гуном, он вскочил на коня и,
примчавшись к Люй Бу, сказал:
– Сунь Гуань и его приспешники хотят сдать перевал! Я там оставил для
обороны Чэнь Гуна. В сумерки вам надо бы предпринять внезапное
нападение, чтобы помочь Чэнь Гуну.
– Если бы не вы, перевал уже был бы потерян! – воскликнул Люй Бу и
велел Чэнь Дэну скакать вперед и договориться с Чэнь Гуном о том, чтобы
на перевале зажгли сигнальные огни и тем облегчили наступление.
Чэнь Дэн приехал к Чэнь Гуну и заявил:
– Войска Цао Цао обошли перевал по тропинке. Боюсь, что мы потеряем
Сюйчжоу. Возвращайтесь скорее!
Чэнь Гун со своими людьми ушел с перевала. Чэнь Дэн зажег условный
огонь. Люй Бу ночью приблизился к перевалу, и войска Чэнь Гуна, не
разобравшись в темноте, набросились на них. Цао Цао же, увидев сигнал,
двинулся вперед и захватил перевал. Сунь Гуань и другие разбежались во
все стороны, спасая свою жизнь.
Люй Бу сражался до рассвета и только тогда понял свою ошибку. Вместе с
Чэнь Гуном они поспешили в Сюйчжоу, но ворота были заперты, и со
стены на них посыпались стрелы. Ми Чжу со сторожевой башни кричал:
– Ты захватил город у нашего господина, а теперь мы хотим возвратить
его! Больше ты не войдешь сюда!
– Где Чэнь Гуй? – в бешенстве закричал Люй Бу.
– Я уже убил его!
– А где Чэнь Дэн? – спросил Люй Бу, обращаясь к Чэнь Гуну.
– Неужели вы все еще пребываете в заблуждении и беспокоитесь об этом
злодее? – вскричал тот.
Люй Бу приказал повсюду искать Чэнь Дэна, но его нигде не было. Уступая
уговорам Чэнь Гуна, Люй Бу заторопился в Сяопэй, но на полпути
встретил войска Гао Шуня и Чжан Ляо. На расспросы Люй Бу они
отвечали:
– Чэнь Дэн пришел и объявил, что вы окружены, и велел идти вам на
помощь!
– Это опять коварство злодея! – воскликнул Чэнь Гун.
– Ну, попадись мне этот разбойник! Убью! – кричал Люй Бу.
Они поскакали в Сяопэй. На городских стенах развевались знамена войск
Цао Цао: Цао Жэнь уже успел захватить город. Люй Бу, стоя у городских
стен, проклинал Чэнь Дэна, а тот со стены издевался над ним.
– Я – подданный Хань! Могу ли я служить тебе, мятежнику?
Люй Бу решил окружить город. Но в это время приблизился отряд пеших и
конных воинов во главе с Чжан Фэем. Гао Шунь попытался сразиться с
ним, но победы не добился. В бой вступил сам Люй Бу. И тогда большая
армия Цао Цао ударила с тыла. Войска Люй Бу бежали до полного
изнеможения в восточном направлении, и тут новый отряд преградил им
дорогу.
– Стой! – кричал военачальник, с мечом в руке скакавший на коне
впереди. – Гуань Юй здесь!
Люй Бу вынужден был принять бой. Сзади его настигал Чжан Фэй. Люй Бу
ничего не оставалось, как только бежать в Сяпи. Хоу Чэн уже вел войска
ему на помощь.
Так встретились Гуань Юй и Чжан Фэй. Оба, проливая слезы, поведали
друг другу, что произошло с ними за время разлуки. Покончив с
воспоминаниями, они повели свои войска к Лю Бэю и, увидав его, со
слезами поклонились до земли. Лю Бэй и горевал и радовался. Он
представил братьев Цао Цао, и они вместе направились в Сюйчжоу. Ми
Чжу встретил их и прежде всего сообщил, что семья Лю Бэя невредима,
чем доставил ему большую радость. Чэнь Гуй и его сын пришли к Цао Цао.
Чэн-сян устроил большой пир и наградил военачальников. Сам Цао Цао
восседал в середине, справа от него сидел Чэнь Гуй, слева – Лю Бэй.
Остальные военачальники и воины пировали за другими столами. Цао Цао
восхвалял заслуги Чэнь Гуя. Он пожаловал ему во владение десять
уездов, а Чэнь Дэну – титул Покорителя волн. Цао Цао был весьма
доволен своими успехами и на совете заговорил о нападении на Сяпи.
Однако Чэн Юй возразил:
– У Люй Бу сейчас осталось единственное пристанище – Сяпи. Если
слишком сильно нажать на него, он вступит в борьбу на смерть или
постарается перейти к Юань Шу. Если же Люй Бу помирится с Юань Шу,
одолеть их будет трудно. Надо сейчас же послать отважного
военачальника перерезать Хуайнаньскую дорогу, чтобы задержать здесь
Люй Бу и всячески противодействовать попыткам Юань Шу помочь ему.
Кроме того, есть еще в Шаньдуне приспешники Сунь Гуаня и Цзан Ба.
Привести их к повиновению – это такое дело, которым пренебрегать
нельзя.
– Я сам буду держать Шаньдун, – сказал Цао Цао, – а Хуайнаньскую
дорогу попрошу занять Лю Бэя.
– Если вы приказываете, осмелюсь ли я не повиноваться? – ответил Лю
Бэй.
На другой день, оставив в Сюйчжоу Ми Чжу и Цзянь Юна, он вместе с Сунь
Цянем, Гуань Юем и Чжан Фэем повел войска на Хуайнаньскую дорогу.
Цао Цао выступил в поход на Сяпи.
Люй Бу заготовил в Сяпи достаточное количество провианта и,
защищенный неприступной рекой Сышуй, мог спокойно обороняться.
– Враг только что подошел и еще не успел раскинуть лагерь, – сказал ему
Чэнь Гун. – Если со свежими силами обрушиться на утомленное войско,
победа обеспечена.
– Не стоит рисковать, я уже проиграл одну битву, – возразил Люй Бу. –
Пусть сначала нападут они, а потом я стремительным ударом сброшу их в
Сышуй.
Прошло несколько дней. Цао Цао соорудил лагерь и, подъехав к
городским стенам, стал вызывать Люй Бу. Тот поднялся на стену.
– Я слышал, что ты собирался породниться с Юань Шу, – сказал ему Цао
Цао, – вот поэтому я и пришел сюда. Юань Шу обвинен в мятеже, а ты
снискал себе славу тем, что покарал Дун Чжо. Почему ты, позабыв свои
прежние заслуги, служишь мятежнику? Когда город падет, раскаиваться
будет поздно! Покорись и помоги поддержать правящий дом, тогда ты
сохранишь титул хоу.
– Отведите войска, и тогда мы все обсудим, – отвечал Люй Бу.
А стоящий рядом с ним Чэнь Гун принялся всячески поносить Цао Цао и,
выпустив стрелу, попал в перья, украшавшие его шлем.
– Клянусь, я убью тебя! – в бешенстве крикнул Цао Цао и отдал приказ
войскам готовиться к бою.
– Цао Цао пришел издалека, и сил у него хватит ненадолго, – сказал Чэнь
Гун, обращаясь к Люй Бу. – Вы, господин, расположитесь с конным и
пешим войском за городскими стенами и оставьте меня в городе. Когда
Цао Цао нападет на вас, я ударю ему с тыла. Такое построение
называется «бычьи рога» [33].
– Ваше предложение совершенно правильно.
Люй Бу начал готовиться к выступлению. Стояли уже зимние холода, и он
приказал своим людям одеться в ватную одежду.
– Куда это вы, господин мой? – спросила Люй Бу жена, госпожа Янь,
заслышав про сборы.
Люй Бу рассказал ей о замысле Чэнь Гуна.
– Вы оставляете город, покидаете семью и уходите с малочисленным
войском, – молвила госпожа Янь. – А если вдруг что-либо случится,
встречусь ли я вновь с вами?
Люй Бу заколебался и три дня бездействовал. Чэнь Гун предупреждал его:
– Войска Цао Цао окружили город с четырех сторон. Мы попадем в
затруднительное положение, если не двинем войско немедленно.
– Я думаю, что лучше далеко не уходить и защищать город.
– Недавно мне стало известно, что в армии Цао Цао мало провианта, и он
отправил за ним людей в Сюйчан, – продолжал Чэнь Гун. – Скоро они
должны вернуться. Вы можете с отборными воинами перерезать им путь.
Разве плох этот план?
Люй Бу согласился с ним и рассказал об этом госпоже Янь.
– Боюсь, что без вас Чэнь Гун и Гао Шунь не смогут защищать город, –
расплакалась госпожа Янь. – Если они что-нибудь прозевают, потом уж
беде не поможешь. Когда вы оставили меня в Чанане, только благодаря
доброте Пан Шу мне удалось укрыться от врагов. Кто думал, что вашей
служанке вновь придется расставаться с вами? Хотите уйти – уходите хоть
за десять тысяч ли, но обо мне не вспоминайте!
Госпожа Янь залилась слезами. Смущенный Люй Бу пошел прощаться с
Дяо Шань.
– Берегите себя, господин мой, – умоляла его Дяо Шань, – не выезжайте
один!
– Тебе нечего бояться! – успокаивал ее Люй Бу. – Со мной моя алебарда и
Красный заяц. Кто посмеет приблизиться ко мне?
Однако, выйдя от Дяо Шань, он сказал Чэнь Гуну:
– То, что к Цао Цао идет провиант, – ложь. Цао Цао очень хитер, и я не
хочу выходить из города.
– Мы все погибнем, и у нас не будет даже места для погребения! –
вздохнул Чэнь Гун.
Весь этот день Люй Бу пил вино с госпожой Янь и Дяо Шань, стараясь
рассеять свою грусть.
Советники Сюй Сы и Ван Цзе предложили ему новый план:
– Юань Шу находится в Хуайнани. Слава о нем гремит. Вы прежде
собирались породниться с ним. Почему же вы теперь не обратитесь к
нему? С его помощью нетрудно разбить Цао Цао.
Люй Бу тотчас написал письмо и поручил им доставить его Юань Шу.
– Нам нужен отряд войск, чтобы проложить путь, – сказал Сюй Сы.
Люй Бу приказал Чжан Ляо и Хао Мыну с отрядом в тысячу воинов
довести их до входа в ущелье. В ту ночь во время второй стражи Сюй Сы и
Ван Цзе под охраной Чжан Ляо и Хао Мына промчались мимо лагеря Лю
Бэя так стремительно, что их не успели задержать.
Сюй Сы и Ван Цзе благополучно добрались до Шоучуня и вручили Юань
Шу письмо.
– Как же это так? – недоумевал Юань Шу. – Он убил моего посла и
отказался от брака наших детей, а теперь опять обращается ко мне с
просьбой!
– Всему виной коварство Цао Цао, – горячо уверял Сюй Сы. – Прошу вас,
господин, хорошенько подумать над этим.
– А разве твой господин согласился бы отдать свою дочь за моего сына,
когда бы не был прижат войсками Цао Цао?
– Если вы, князь, сейчас не поможете, то, боюсь, когда будут потеряны
губы, зубы тоже пострадают, – перебил его Ван Цзе. – Для вас это не будет
счастьем.
– Люй Бу – человек ненадежный. Пусть он сначала пришлет дочь, а потом
я отправлю войска.
Послам ничего не оставалось, как вернуться обратно. Недалеко от лагеря
Лю Бэя Сюй Сы сказал:
– Днем нам не пройти, это можно сделать только ночью. Мы пойдем
впереди, а Хао Мын будет прикрывать нас.
Они подробно обсудили, как миновать опасное место. Но
предосторожность не спасла их – путь им преградил Чжан Фэй со своим
отрядом. Хао Мын вступил с ним в поединок, но в первой же схватке был
живым взят в плен. Часть воинов была зарублена, остальные
разбежались. Чжан Фэй доставил Хао Мына к Лю Бэю, и тот под стражей
отправил пленника в большой лагерь к Цао Цао. На его расспросы Хао
Мын выложил все, что знал. Цао Цао в сильном гневе велел обезглавить
Хао Мына у ворот и затем разослал по лагерям приказ соблюдать
осторожность; с теми, кто нарушит приказ, будут поступать по военным
законам. Все начальники лагерей трепетали, и Лю Бэй сказал братьям:
– Мы с вами находимся на самой трудной дороге в Хуайнань и должны
быть особенно осторожны.
– Да мы ведь только что захватили одного из предводителей
мятежников, – ворчал Чжан Фэй, – а Цао Цао даже не наградил нас и еще
запугивает.
– Неправда! – возразил Лю Бэй. – Цао Цао командует большой армией,
приказами он заставляет людей повиноваться. Мы обязаны выполнять их.
Гуань Юй и Чжан Фэй должны были согласиться с ним. Тем временем Ван
Цзе и Сюй Сы доложили Люй Бу, что Юань Шу не окажет никакой помощи,
прежде чем ему не доставят невесту.
– Как же ее отправить? – спросил озадаченный Люй Бу.
– Хао Мын попал в плен, – сказал Сюй Сы. – Теперь Цао Цао узнает о
наших планах и, конечно, примет меры. Без вашего участия никто не
сможет прорвать окружение.
– А что, если мы отправим мою дочь сегодня же?
– Сегодня день встречи злого духа, – запротестовал Сюй Сы. – Вот завтра
– день счастливый, и лучше всего тронуться в путь вечером.
На следующую ночь, во время второй стражи, Люй Бу надел на дочь
поверх парчового платья латы, вооружился алебардой, сел на коня, а дочь
посадил себе за спину. Ворота раскрылись, и Люй Бу первый выехал из
города. Чжан Ляо и Гао Шунь следовали за ним с трехтысячным отрядом.
Так добрались они до лагеря Лю Бэя. Раздался грохот барабанов, и Чжан
Фэй с Гуань Юем преградили им путь. Люй Бу не хотел ввязываться в
сражение и двинулся вперед. Тогда в бой вступил сам Лю Бэй. Началась
жестокая битва. Хотя Люй Бу был храбр, но сейчас, боясь за свою дочь, он
не решался пойти на прорыв окружения. Кроме того, сзади наседали Сюй
Хуан и Сюй Чу. Оставалось одно – отступить в город. Лю Бэй тоже отвел
свое войско. Сюй Хуан и Сюй Чу вернулись в свои лагеря в хорошем
настроении. Они были очень довольны тем, что никому не удалось
ускользнуть. Но Люй Бу воротился в город с тоской на сердце и стал
заливать свою досаду вином.
Цао Цао бился у стен города в течение двух месяцев, но не мог овладеть
им. Он созвал своих военачальников и сказал так:
– На севере нам грозит Юань Шао, на востоке – Лю Бяо и Чжан Сю. Чтобы
взять Сяпи, еще потребуется много времени. Я хочу вернуться в Сюйчан и
сделать передышку.
– Этого делать нельзя, – прервал его Сюнь Ю. – Люй Бу потерпел
несколько поражений, и его дух подорван. Воины считают полководца
своим повелителем, и если он пребывает в подавленном состоянии, у них
нет желания сражаться. Чэнь Гун умен, но упускает время. Пока Люй Бу не
воспрянул духом и Чэнь Гун не принял определенного решения, надо
напасть на них. Люй Бу можно захватить в плен.
– У меня есть план, как разгромить Сяпи и одержать победу над
двухсоттысячной армией, – заявил Го Цзя.
– Уж не думаете ли вы поднять воды рек И и Сы? – с насмешкой спросил
Сюнь Юй.
– Именно это я имею в виду.
Цао Цао пришел в восторг от этого плана и приказал запрудить воду в
обеих реках. Воины Цао Цао стояли на возвышенности и наблюдали, как
вода заливает Сяпи. Все городские ворота были затоплены за
исключением восточных. Об этом доложили Люй Бу, но он беспечно
махнул рукой:
– Чего мне бояться? У меня есть Красный заяц, на котором я переберусь
через реку, как по ровному месту.
Он весь день наслаждался вином вместе со своей женой и наложницей.
От пьянства он похудел, лицо стало изнуренным, как у больного. Увидев
себя однажды в зеркале, он испугался:
– От вина у меня стал плохой цвет лица. Отныне надо воздерживаться от
него.
И Люй Бу издал приказ отсекать голову всем, кто пьет вино.
Но случилось так, что Хоу Цао украл у Хоу Чэна пятьдесят коней,
намереваясь передать их Лю Бэю. Хоу Чэн узнал об этом, бросился по
следам Хоу Цао, отбил у него коней и вернулся обратно. Военачальники
пришли его поздравлять. Хоу Чэн приготовил пять-шесть мер вина и хотел
устроить пир, но, боясь, что Люй Бу проведает об этом и покарает его,
отправил во дворец пять кувшинов вина и обратился к Люй Бу с просьбой:
– Благодаря вашей военной славе мне удалось вернуть потерянных
коней. Военачальники явились поздравить меня, и я приготовил немного
вина, но пить самовольно не осмеливаюсь и прошу вашего разрешения.
– Я только что запретил пить вино, а ты устраиваешь пиры! – в гневе
закричал Люй Бу. – Уж не собираетесь ли вы убить меня!
Он приказал обезглавить Хоу Чэна, но Сун Сянь и Вэй Сюй вступились за
него.
– Ты нарушил мой приказ, и следовало бы отрубить тебе голову, – сказал
Люй Бу. – Ну уж ладно, уступаю просьбе моих друзей и казнь отменяю. Ты
получишь сто ударов палкой по спине.
Военачальники снова долго упрашивали его, и Хоу Чэну дали только
пятьдесят ударов, после чего разрешили вернуться домой. Военачальники
пали духом. Сун Сянь и Вэй Сюй навестили Хоу Чэна, и тот со слезами
сказал им:
– Если бы не вы, меня бы уже не было на свете!
– Люй Бу любит только своих жен и детей, а на нас смотрит, как на сорную
траву, – возмущался Сун Сянь.
– Город в осаде, вода перелилась через ров, – добавил Вэй Сюй. – Не
пройдет и дня, как все мы погибнем.
– Люй Бу – человек негуманный и несправедливый. Что, если мы покинем
его и убежим? – предложил Сун Сянь.
– Он не настоящий муж. Надо схватить его и выдать Цао Цао, – предложил
Вэй Сюй.
– Я наказан за то, что вернул коней, – вмешался Хоу Чэн. – Люй Бу
надеется только на своего Красного зайца. Если вы действительно можете
овладеть воротами и схватить Люй Бу, я выкраду его коня и поеду к Цао
Цао.
На том они и порешили. В ту же ночь Хоу Чэн пробрался на конюшню,
вывел коня и помчался к восточным воротам. Там Вэй Сюй пропустил его,
а стража лишь сделала вид, что пытается остановить его. Хоу Чэн прибыл
в лагерь Цао Цао, подарил ему коня и сообщил, что Сун Сянь и Вэй Сюй
должны вывесить белый флаг и открыть ворота. Цао Цао тут же написал
предупреждение и на стрелах забросил его в город:

     «Великий полководец Цао Цао получил повеление покарать Люй Бу. Если кто-
     нибудь посмеет оказывать сопротивление великой армии, то в тот день, когда
     город падет, все население, от военачальников до простого народа, будет
     уничтожено! Тот, кто поможет схватить Люй Бу и выдаст его, получит щедрую
     награду. Пусть об этом повелении знают все».

Как только рассвело, крики за городскими стенами потрясли землю. Люй
Бу схватил свою алебарду и поднялся на стену. Осмотрев ворота, он стал
бранить Вэй Сюя за то, что он дал возможность Хоу Чэну бежать и увести
его боевого коня.
Войска Цао Цао, заметив на башне белый флаг, ринулись к городу. Люй Бу
пришлось самому с рассвета до полудня отражать натиск. Затем войска
Цао Цао отступили.
Люй Бу отдыхал на башне и незаметно заснул, сидя в своем кресле. Сун
Сянь, отослав его приближенных, похитил у него алебарду и вместе с Вэй
Сюем связал спящего веревками. Очнувшись от сна, Люй Бу стал звать
своих людей, но они были либо перебиты, либо разбежались. Над
воротами был поднят белый флаг. Когда воины Цао Цао ровными рядами
приблизились к стенам города, Вэй Сюй крикнул, что ему удалось схватить
Люй Бу живым. Сяхоу Юань не поверил. Тогда Сун Сянь сбросил со стены
алебарду Люй Бу.
Ворота широко распахнулись, и войска Цао Цао вступили в город. Гао
Шунь и Чжан Ляо находились у западных ворот. Их окружала вода. Выйти
было невозможно, и они были захвачены воинами Цао Цао. Чэнь Гун
бежал к южным воротам, но там его перехватил Сюй Хуан. Цао Цао, войдя
в город, тотчас же приказал отвести воду и успокоить народ.
Цао Цао и Лю Бэй сидели на башне Белых ворот, Гуань Юй и Чжан Фэй
стояли по сторонам. Привели пленных. Люй Бу хотя и был высокого роста,
но, опутанный веревками, представлял собой клубок.
– Веревки затянуты слишком туго, нельзя ли ослабить? – спросил Люй Бу.
– Тигра всегда надо связывать туго! – отвечал Цао Цао.
Люй Бу увидел Хоу Чэна, Вэй Сюя и Сун Сяня, стоявших рядом.
– Я неплохо относился к вам, почему вы ушли от меня? – обратился он к
ним.
– Ты слушался свою жену да наложницу и пренебрегал советами
военачальников, – ответил за всех Сун Сянь. – Разве этого мало?
Люй Бу промолчал. Стража ввела Гао Шуня.
– А ты что скажешь? – обратился к нему Цао Цао.
Гао Шунь не отвечал. Цао Цао разгневался и велел его обезглавить.
Сюй Хуан подвел Чэнь Гуна.
– Надеюсь, вы не хворали с тех пор, как мы расстались? – насмешливо
спросил Цао Цао.
– Ты всегда был нечестен, поэтому я и ушел от тебя! – гневно вскричал
Чэнь Гун.
– Вы утверждаете, что я нечестен, – продолжал Цао Цао. – А какой толк от
вашей службы Люй Бу?
– Люй Бу хоть и не проницателен, но не так коварен и хитер, как ты!
– Но ведь вы достаточно умны и способны, не так ли? Почему же вы
попали в такое положение?
– К сожалению, этот человек не слушался меня, – Чэнь Гун кивнул головой
в сторону Люй Бу. – Если бы он следовал моим советам, вы не поймали
бы его!
– Что же мне делать с вами?
– Сегодня – день моей смерти, и только, – заключил Чэнь Гун.
– Для вас это так, но как быть с вашей матушкой и женой?
– Я слышал, что тот, кто управляет Поднебесной, соблюдая долг
сыновнего послушания, не причиняет вреда неповинным родственникам.
Тот, кто вершит дела гуманно и справедливо, не мешает совершать
жертвоприношения на могилах других. Жизнь моей матушки и жены
зависит от вас… Раз уж я попался, убейте меня, но не мучайте
воспоминаниями о близких!
Цао Цао был уже склонен помиловать Чэнь Гуна, но тот повернулся и
спустился с башни. Приближенные не могли удержать его.
– Проводите матушку и жену Чэнь Гуна в Сюйчан, пусть они живут там до
старости! А того, кто осмелится нерадиво выполнять это повеление,
казню! – крикнул вдогонку Цао Цао. На глазах его навернулись слезы. Но
Чэнь Гун даже не обернулся. Он подставил шею и был обезглавлен. Цао
Цао положил его тело в гроб и похоронил в Сюйчане. Потомки, оплакивая
Чэнь Гуна, сложили такие стихи:

     Он о жизни не думал и к смерти был равнодушен.
     Он воистину мудрым и доблестным воином был!
     Но никто не склонялся к советам его многоумным,
     И талант полководца в себе он без пользы таил.
     Уваженья достойно, что рядом он стал с господином,
     Сожаленья достойно, что в горе оставил сирот.
     Все же, кто не хотел бы хоть раз походить на Чэнь Гуна,
     Чтобы так умереть, как он умер у Белых ворот!

Когда Цао Цао вслед за Чэнь Гуном спустился с башни, Люй Бу обернулся
к Лю Бэю:
– Вы сидите здесь, как почетный гость, а я связанным брошен у ступеней.
Не можете ли вы замолвить словечко, чтобы ко мне были более
снисходительны?
Лю Бэй покачал головой. Вскоре вернулся Цао Цао.
– Я был главной причиной вашего беспокойства, – обратился к нему Люй
Бу. – Я покоряюсь вам. Вы великий полководец, и если вы сделаете меня
своим помощником, мы без труда завоюем Поднебесную.
– Каково! – Цао Цао повернулся к Лю Бэю.
– А разве вы забыли о Дин Юане и Дун Чжо? – усмехнулся Лю Бэй.
– Вот уж кому никак нельзя доверять! – воскликнул Люй Бу, глядя на Лю
Бэя.
Цао Цао велел увести пленника с башни и задушить.
– Эй, длинноухий! Ты забыл, как я у ворот лагеря стрелял в алебарду?
– Люй Бу, глупец! – послышался чей-то возглас. – Умирать так умирать, тут
нечего бояться!
Все посмотрели на этого человека – то был Чжан Ляо, которого тащил
палач.
Люй Бу задушили. Голова его была отрублена. Потомки об этом сложили
такие стихи:

     Люй Бу в тот скорбный день был схвачен палачами,
     Когда Сяпи залил разлившийся поток.
     Не помогли Люй Бу ни меч, ни алебарда,
     И Красный заяц – конь в несчастье не помог.
     Самоуверен был он, словно ястреб сытый,
     Сейчас же присмирел, как тигр, что в сеть попал.
     Любя жену свою, отверг совет Чэнь Гуна
     И парня длинноухого напрасно обругал.

Когда стража привела Чжан Ляо, Цао Цао, указывая на него, промолвил:
– А это лицо мне знакомо!
– Как же его не знать? Встречались в Пуяне.
– Так ты тоже об этом помнишь?
– И очень сожалею.
– О чем же?
– О том, что огонь тогда был не достаточно силен, чтобы сжечь тебя,
разбойника! – выпалил Чжан Ляо.
– Ах ты, битый вояка! Как ты смеешь меня оскорблять! – задыхаясь от
гнева, крикнул Цао Цао и обнажил меч.
Чжан Ляо не проявил никаких признаков страха и сам подставил шею для
удара. Но вдруг один из тех, кто стоял за спиной Цао Цао, поспешно
удержал его руку, а другой упал перед ним на колени.
– О чэн-сян, умоляю вас, не подымайте руку!
Вот уж поистине:

     Люй Бу о пощаде молил, но спасся ли он от могилы?
     Чжан Ляо злодея ругал, судьба ж ему жизнь подарила.

Кто спас Чжан Ляо, об этом вы узнаете из следующей главы.

 

Глава двадцатая

рассказывающая о том, как Цао Цао устроил большую охоту, и о
том, как Дун Чэн получил халат и пояс


Итак, Цао Цао выхватил меч я хотел убить Чжан Ляо. Лю Бэй удержал его
руку, а Гуань Юй пал перед ним на колени.
– Это человек с открытой душой, его надо пощадить, – сказал Лю Бэй.
– Я знаю Чжан Ляо как честного и справедливого человека, – повторил
Гуань Юй, – своей жизнью ручаюсь за него!
– Я тоже знаю его таким, я только пошутил над ним!
Цао Цао отбросил меч. Он дал пленнику новое платье и усадил на
почетное место. Чжан Ляо был тронут и заявил, что покоряется. Цао Цао
пожаловал ему высокое звание и поручил призвать к миру Цзан Ба. Но
Цзан Ба сам привел свои войска и сдался, как только узнал, что Люй Бу
погиб, а Чжан Ляо покорился. В свою очередь Цзан Ба призвал к
покорности Сунь Гуаня, У Дуня и Инь Ли. Только Чан Си отказался
покориться. Цао Цао назначил Цзан Ба начальником уезда Ланъе. Сунь
Гуань и другие тоже получили должности с повелением охранять земли
Цин и Ци. Жена и дочь Люй Бу были отправлены в Сюйчан. Три армии
были щедро награждены и получили приказ о возвращении.
Путь их лежал через Сюйчжоу. Народ толпился у дороги и зажигал
благовония в честь победителей. Население просило оставить Лю Бэя их
правителем.
– Лю Бэй совершил великий подвиг, – говорил Цао Цао, – сам Сын неба
должен принять и наградить его, а потом он вернется.
Вместо Лю Бэя правителем Сюйчжоу был назначен начальник конницы и
колесниц Чэ Чжоу.
Войска Цао Цао возвратились в Сюйчан. Лю Бэя поместили на отдых в
доме, расположенном рядом с дворцом Цао Цао. На другой день
император Сянь-ди принял победителей. Цао Цао подал доклад о военных
подвигах Лю Бэя и представил его самого императору. Лю Бэй, одетый в
придворное платье, склонился у ступеней красного крыльца. Император
пригласил его в зал и спросил:
– Кто ваши предки?
– Ваш слуга – потомок Чжуншаньского вана Лю Шэна, праправнук
благочестивого императора Цзин-ди, внук Лю Сюна и сын Лю Хуна, – с
почтением отвечал Лю Бэй.
Император велел принести родословную книгу и проверить по ней.
«У благочестивого императора Цзин-ди было четырнадцать сыновей, –
стал читать цзун-чжэн. – Седьмым сыном был Чжуншаньский цзин-ван Лю
Шэн. Лю Шэн родил Лю Чжэна, Лучэнского хоу. Лю Чжэн родил Лю Ана,
Пэйского хоу; Лю Ан родил Лю Лу, Чжанского хоу. Лю Лу родил Лю Ляня,
Ишуйского хоу. Лю Лянь родил Лю Ина, Циньянского хоу. Лю Ин родил Лю
Цзяня, Аньгоского хоу. Лю Цзянь родил Лю Ая, Гуанлинского хоу. Лю Ай
родил Лю Сяня, Цзяошуйского хоу. Лю Сянь родил Лю Шу, Цзуиского хоу.
Лю Шу родил Лю И, Циянского хоу. Лю И родил Лю Би, Юаньцзэского хоу.
Лю Би родил Лю Да, Инчуаньского хоу. Лю Да родил Лю Бу-и, Фынлинского
хоу. Лю Бу-и родил Лю Хуэя, Цзичуаньского хоу. Лю Хуэй родил Лю Сюна,
начальника уезда Фань, в Дунцзюне. Лю Сюн родил Лю Хуна, который не
занимал никакой должности. Лю Бэй – сын Лю Хуна».
Сличив родословные записи, император установил, что Лю Бэй
приходится ему дядей. Тогда он попросил Лю Бэя войти в один из боковых
залов, чтобы совершить церемонии, предписанные при встрече дяди с
племянником. Император про себя думал: «Цао Цао правит всеми
государственными делами, и мы не властны решать что-либо. Теперь же
новообретенный дядюшка будет нашим помощником».
Он пожаловал Лю Бэю чин полководца левой руки и титул Ичэнтинского
хоу.
После окончания торжественного пира Лю Бэй поблагодарил императора
и покинул дворец. С тех пор люди стали величать его Лю Хуан-шу –
императорский дядюшка Лю.
Когда Цао Цао вернулся домой, к нему пришли советники во главе с Сюнь
Юем:
– Сын неба признал Лю Бэя своим дядей. Пожалуй, это нам невыгодно.
– Да, он признал его дядей, – спокойно сказал Цао Цао, – но я буду
повелевать им посредством императорских указов. Он не посмеет не
повиноваться. К тому же я оставлю его в Сюйчане. Хотя он и близок к
государю, но я буду держать его в своих руках. Чего мне бояться?
Беспокойство причиняет мне не он, а тай-вэй Ян Бяо, который состоит в
близком родстве с Юань Шу. Его надо немедля убрать, а то, если он станет
союзником Юаней, беды не оберешься.
По указанию Цао Цао, люди состряпали ложный донос, обвинив Ян Бяо в
тайных сношениях с Юань Шу. После этого Ян Бяо бросили в тюрьму, и
Мань Чун получил приказание прикончить его.
Бэйхайский тай-шоу Кун Юн находился в это время в Сюйчане. Он и
принялся уговаривать Цао Цао:
– Можно ли из-за Юаней обвинять Ян Бяо? Ведь он происходит из рода,
четыре поколения которого известны своими добродетелями!
– На то воля императора, – возразил Цао Цао.
– Когда Чэн-ван убил Чжао-гуна, мог ли Чжоу-гун сказать, что он не
причастен к этому?
Цао Цао вынужден был отказаться от своего намерения. Однако он лишил
Ян Бяо всех должностей и сослал в деревню.
И-лан Чжао Янь позволил себе выразить возмущение таким
самоуправством, за что был схвачен и казнен по приказу Цао Цао. Этим
Цао Цао навел страх на всех чиновников.
– Ваша слава растет с каждым днем, – желая угодить Цао Цао, сказал
советник Чэн Юй. – Почему бы вам не принять титул ба-ван?
– У династии еще много сторонников, и я не хочу действовать
опрометчиво, – сказал Цао Цао. – Я уговорю Сына неба поехать на охоту,
а там посмотрим.
Приказав выбрать лучших коней, ястребов и гончих собак, приготовив лук
и стрелы и собрав за городом воинов, Цао Цао явился просить
императора принять участие в охоте.
– Боюсь, что охота не совсем пристойная вещь, – сказал император.
– Древние императоры и князья четыре раза в год выезжали на охоту,
чтобы показать Поднебесной свое могущество, – напомнил Цао Цао. –
Сейчас вся страна пребывает в состоянии беспорядка, и потому как раз
время на торжественной охоте поупражняться в военном деле.
Император не решился возражать. Он прицепил к поясу драгоценный
резной лук, наполнил колчан стрелами с золотыми наконечниками, сел на
коня и в сопровождении свиты покинул город.
Лю Бэй и его братья, вооруженные кривыми луками, вместе с несколькими
десятками всадников присоединились к императорскому выезду.
Цао Цао ехал на своем рыжем коне, которого звали Летающая молния, в
сопровождении многотысячной свиты. Охота предполагалась в Сюйтяне,
и воины должны были оцепить это место на двести ли в окружности.
Цао Цао ехал рядом с Сыном неба, отставая от него лишь на голову коня.
Позади следовали только близкие Цао Цао военачальники. Гражданские и
военные чины отстали далеко позади – никто из них не осмеливался
приблизиться.
Не доезжая Сюйтяня, император заметил стоявшего у обочины дороги Лю
Бэя.
– Мы хотели бы сегодня посмотреть охотничье мастерство нашего
дядюшки, – сказал император.
Лю Бэй, выполняя повеление, вскочил на коня. И как раз в этот момент из
травы выскочил заяц. Лю Бэй метким выстрелом сразил его на бегу.
Император вскрикнул от изумления. Обогнув склон горы, они заметили, как
из зарослей терновника выбежал большой олень. Император выстрелил
три раза, но промахнулся.
– Стреляйте вы! – обратился он к Цао Цао.
Цао Цао взял у императора лук и стрелу с золотым наконечником и
выстрелил. Стрела вонзилась оленю в спину, и тот упал.
«Вань суй!» – раздались крики. Окружающие, увидев стрелу с золотым
наконечником, решили, что стрелял император и бросились его
поздравлять. Цао Цао выехал вперед и стал принимать поздравления. Все
побледнели.
Гуань Юй, стоявший за спиной у Лю Бэя, нахмурил свои шелковистые
брови и, сверкая налитыми кровью глазами, выхватил меч и бросился
было к Цао Цао. Но Лю Бэй метнул на брата такой грозный взгляд, что у
того руки опустились. Лю Бэй поклонился Цао Цао и произнес:
– Вы бесподобно стреляете, господин чэн-сян! В целом мире не найти
другого такого стрелка!
– Это счастливая удача Сына неба! – улыбнулся Цао Цао и, повернувшись
к императору, стал поздравлять его. Однако лук он императору не
возвратил, а повесил себе на пояс.
По окончании охоты в Сюйтяне был устроен большой пир, после чего все
возвратились в Сюйчан и разъехались по домам.
Гуань Юй в негодовании говорил Лю Бэю:
– Злодей Цао Цао обижает государя и унижает знатных! Почему вы, брат
мой, не дали мне убить его, дабы избавить государство от зла?
– Когда бросаешь камнем в крысу, смотри, не разбей вазу! –
наставительно заметил Лю Бэй. – Цао Цао находился на расстоянии одной
конской головы от Сына неба, вокруг толпились его приближенные. А если
бы ты в своем необузданном гневе бросился на Цао Цао и случайно ранил
императора? Вся вина пала бы на нас.
– Пора разделаться с этим злодеем, не то в дальнейшем не миновать
беды!
– Это следует держать в строжайшей тайне, – добавил Лю Бэй. – Не
болтай легкомысленно!
Вернувшись во дворец, император Сянь-ди со слезами жаловался
императрице Фу:
– Не успели мы вступить на престол, как появились коварные люди.
Сначала мы подвергались нападкам со стороны Дун Чжо, потом терпели
бедствия от Ли Цзюэ и Го Сы. Простые люди не знают таких страданий,
какие познали мы! Мы призвали Цао Цао быть хранителем трона, а он,
против наших ожиданий, своевольничает ради своей славы. Всякий раз,
когда я вижу его, мне в спину словно вонзаются шипы. Вот и сейчас на
охоте он бесцеремонно выехал вперед принимать поздравления! Рано
или поздно он против нас что-либо замыслит. О супруга наша! Мы не
знаем, где умрем!
– Все чиновники кормятся щедростью ханьского двора, – заметила
императрица Фу. – Неужели не найдется человека, который спас бы
государство?
Не успели отзвучать ее слова, как вошел человек и молвил:
– Не печальтесь, государь и государыня! Я найду такого человека! – Это
был отец императрицы Фу Вань.
– Вам тоже известно о недостойном поступке Цао Цао? – со слезами
спросил император.
– Выстрел в Сюйтяне, кто не знает об этом! – воскликнул Фу Вань. –
Однако большинство при дворе если не родственники, то приспешники
Цао Цао. Кто же, кроме ваших родных, согласится быть верным до конца и
наказать злодея? Мне такое дело выполнить трудно, ибо у меня нет
влияния, но на вашего дядюшку Дун Чэна можно положиться.
– Да, дядюшка Дун хорошо разбирается в затруднениях государства и
стремится их устранить, мы это знаем. Велите пригласить его для
обсуждения великого дела.
– Не забывайте, что ваши приближенные – все приспешники злодея Цао
Цао, – заметил Фу Вань. – Если это раскроется, мы пострадаем.
– Как же нам быть?
– Я думаю так: император тайно подарит Дун Чэну халат и яшмовый пояс,
а в поясе будет зашит секретный указ. Обнаружив императорское
повеление, Дун Чэн будет у себя дома днем и ночью обдумывать план, и
ни духи, ни демоны не проведают об этом.
Император одобрил соображения Фу Ваня, тот поклонился и удалился в
свои покои. Сын неба прокусил себе палец, кровью написал на шелке указ
и попросил императрицу Фу зашить его под шелковую подкладку пояса.
Затем он надел парчовый халат, подпоясался яшмовым поясом и повелел
позвать Дун Чэна. Когда окончились церемонии, предписанные при
встрече с императором, Сянь-ди сказал:
– Прошлой ночью мы говорили с императрицей о наших страданиях в
Бахэ и, вспомнив о ваших заслугах, призвали вас, чтобы наградить.
Дун Чэн наклонил голову в знак благодарности. Император проследовал
за ним из главного зала в храм предков, а оттуда в галерею заслуженных
сановников. Воскурив благовония и совершив положенные обряды, Сын
неба повел Дун Чэна обозревать портреты, среди которых был и портрет
ханьского Гао-цзу.
– Откуда происходил наш император Гао-цзу, и как он основал
династию? – спросил Сянь-ди.
– Вы изволите шутить, государь! – на лице Дун Чэна выразилось
недоумение. – Как же не знать деяний божественного предка? Император
Гао-цзу начал свою деятельность смотрителем пристани на реке Сы.
Именно там он и поднял свой меч и, убив Белую змею, встал на борьбу за
справедливость. Император Гао прошел из конца в конец всю страну, за
три года уничтожил Цинь, за пять лет разгромил Чу и стал повелителем
Поднебесной, основав династию, которая стоит вечно.
– Вот какими героями были наши великие предки, и как слабы их
потомки! – император тяжело вздохнул. – Как тут не горевать?
Указывая на портреты сподвижников Гао-цзу, Сын неба продолжал:
– Это Люский хоу Чжан Лян и Цуаньский хоу Сяо Хэ, не так ли?
– Да, основывая династию, Гао-цзу полагался на силу этих двух мужей.
Император оглянулся – свита была далеко – и шепнул Дун Чэну:
– Вы должны стоять возле меня так же, как эти двое стояли возле Гао-цзу.
– Смею ли я? Мои заслуги столь ничтожны…
– Мы помним, как вы спасли нас в западной столице, и никогда не забудем
вашей услуги, – произнес император. – Тогда мы не могли наградить вас,
но теперь вы должны надеть наш халат и подпоясаться нашим поясом: это
будет означать, что вы всегда находитесь возле нас.
Дун Чэн поклонился. Император снял с себя халат и пояс и отдал Дун
Чэну, добавив вполголоса:
– Вернетесь домой – тщательно осмотрите наш дар и выполните нашу
волю.
Дун Чэн надел императорский халат и покинул зал. Но сообщники Цао Цао
уже успели донести ему, что император беседует с Дун Чэном в галерее
знаменитых людей. Цао Цао поспешил во дворец, и в дворцовых воротах
Дун Чэн столкнулся с ним. Скрыться было невозможно. Оставалось только
уступить дорогу и поклониться.
– Откуда идет императорский дядюшка? – спросил Цао Цао.
– Я удостоился приглашения Сына неба и получил дар – халат и яшмовый
пояс.
– А по какому поводу Сын неба решил одарить вас? – поинтересовался
Цао Цао.
– Император наградил меня за то, что я спас его особу в западной
столице.
– Снимите-ка пояс, я посмотрю.
Дун Чэн помедлил было, но Цао Цао кликнул слуг, и он поспешил снять
пояс. Цао Цао долго разглядывал его и затем сказал:
– Да, пояс действительно замечательный… А теперь дайте-ка
полюбоваться халатом.
Дун Чэн трепетал в душе, но, не смея противиться, снял халат. Цао Цао
взял его в руки и стал внимательно рассматривать против солнца.
Покончив с этим, Цао Цао нарядился в халат, подпоясался поясом и
спросил приближенных:
– Ну, как, подходит мне эта одежда?
– Великолепно! – хором ответили те.
– Не подарите ли вы этот халат и пояс мне? – обратился Цао Цао к Дун
Чэну.
– То, что пожаловано милостью Сына неба, я отдавать не смею.
Разрешите мне подарить вам что-нибудь другое.
– Почему вы получили подарки? Нет ли тут какого-нибудь заговора?
– Что вы, что вы! Дерзну ли я? – в испуге воскликнул Дун Чэн. – Если
хотите, возьмите эти вещи себе.
– Как же я могу отобрать подарок государя? Я просто пошутил.
Цао Цао снял халат и пояс и возвратил их Дун Чэну.
В ту ночь, сидя в своем кабинете, Дун Чэн долго со всех сторон
разглядывал халат, но ничего не обнаружил. «Раз Сын неба приказал мне
хорошенько осмотреть подарок, значит в нем что-то есть, – рассуждал Дун
Чэн. – В чем же дело? Почему я ничего не нахожу?»
Он стал прощупывать пояс. Пластинки из белой яшмы были вырезаны в
виде драконов среди цветов. Подкладка из пурпурного шелка была
заделана так тщательно, что и здесь ничего не удавалось обнаружить.
Сильно озадаченный, Дун Чэн разложил пояс на столе и вновь начал
внимательно рассматривать его. Это занятие очень утомило Дун Чэна, он
облокотился на стол и слегка вздремнул. В это время нагар от светильника
упал на пояс и прожег подкладку пояса. В прогоревшем месте виднелось
что-то белое с таинственными кровавыми знаками. Дун Чэн тотчас же
ножом вспорол подкладку и извлек оттуда секретный указ императора.
Указ гласил:

     «Нам известно, что в отношениях между людьми отношения между отцом и
     сыном стоят на первом месте, а в отношениях между высшими и низшими на
     главном месте – отношения между государем и подданными. Но злодей Цао Цао
     ныне захватил власть, обманывает и притесняет своего государя. При помощи
     приспешников он попрал основы управления, жалует награды и наказывает, не
     считаясь с нашей волей. Дни и ночи мы скорбим о том, что Поднебесная в
     опасности. Вы ближайший наш родственник и высший сановник в государстве и,
     памятуя о трудностях, с какими была основана династия, должны собрать всех
     верных и справедливых людей, дабы уничтожить тирана и его приспешников и
     восстановить алтарь династии. Наши предки возрадуются!
     Мы, прокусив себе палец, кровью написали сей указ, повелевая вам быть
     вдвойне осторожным и не отступать перед препятствиями в выполнении нашей
     воли.

                               Писано весной, в третий месяц четвертого года Цзянь-ань.» [199 г.]


Слезы потоком полились из глаз Дун Чэна. Всю ночь он не мог уснуть.
Утром, положив указ на столе в кабинете, он погрузился в размышления о
том, как уничтожить Цао Цао. Дун Чэн думал долго, но ничего не мог
решить и, сидя, заснул.
Случилось так, что в этот час явился ши-лан Ван Цзы-фу. Привратник,
зная, что Ван Цзы-фу друг Дун Чэна, не посмел остановить его, и тот
прошел в кабинет. Ван Цзы-фу увидал, что Дун Чэн спит, облокотившись
на стол и прикрывая рукавом кусок шелка, на котором виднелся иероглиф
«Чжэнь» [34]. Ван Цзы-фу потихоньку вытащил указ, прочитал его и
спрятал в рукав, потом окликнул Дун Чэна:
– Как вы себя чувствуете, дядюшка императора? Почему вы уснули, сидя
за столом?
Дун Чэн открыл глаза и, не найдя на столе указа, позабыл о всяких
церемониях; руки и ноги у него задрожали.
Ван Цзы-фу продолжал:
– Вы замышляете убийство Цао Цао. Я обязан об этом донести!
– Если вы это сделаете, Ханьский дом прекратит свое существование, – со
слезами молвил Дун Чэн.
– Я пошутил, – успокоил его Ван Цзы-фу. – Могу ли я изменить Ханьскому
дому? Ведь еще мои предки пользовались его милостями! Я хочу всеми
силами помочь вам, брат мой, уничтожить злодея.
– Это было бы счастьем для Поднебесной! – с облегчением вздохнул Дун
Чэн.
– Давайте все обсудим. Я не пожалею свой род, чтобы послужить
ханьскому государю.
Дун Чэн взял кусок белого шелка, написал на нем свое имя и прозвание;
Ван Цзы-фу сделал то же и сказал:
– У Цзы-лань – мой большой друг, надо с ним посоветоваться.
– Из придворных чинов только чаншуйский сяо-вэй Чун Цзи да и-лан У Ши
– мои близкие друзья. Несомненно, они будут с нами заодно, – произнес
Дун Чэн.
И тут, словно на зов, пришли Чун Цзи и У Ши.
– Небо помогает нам! – воскликнул Дун Чэн и попросил Ван Цзы-фу
спрятаться за ширмой. Он сам ввел гостей в кабинет и усадил.
Выпив чаю, Чун Цзи спросил:
– Вас не возмущает случай на охоте в Сюйтяне?
– Да, конечно, но что же можно сделать? – ответил Дун Чэн, стараясь
казаться равнодушным.
– Я поклялся убить злодея, да некому помочь мне, – признался У Ши.
– Уничтожить злодея на пользу государству – за это и умереть не обидно! –
присоединил свой голос Чун Цзи.
– Вы, я слышу, собираетесь убить Цао Цао? Я должен донести! –
пригрозил Ван Цзы-фу, выходя из-за ширмы. – И дядюшка императора это
подтвердит!
– Преданному слуге императора смерть не страшна! – гневно заявил Чун
Цзи. – Если мы умрем, то станем духами-хранителями династии Хань. Это
лучше, чем прислуживать государственному преступнику, как это делаете
вы!
– Вот как раз по этому делу мы и хотели пригласить вас. Мой друг просто
пошутил…
С этими словами Дун Чэн вытащил из рукава указ и показал его Чун Цзи и
У Ши. Те безудержно зарыдали. Тогда Дун Чэн попросил их вписать свои
имена, а Ван Цзы-фу сказал:
– Погодите, я приведу У Цзы-ланя.
Вскоре он вернулся вместе с У Цзы-ланем, и тот тоже приписал свое имя.
После этого они перешли во внутренние покои отдохнуть и выпить вина.
Но тут доложили, что Дун Чэна спрашивает силянский тай-шоу Ма Тэн.
– Скажите, что я заболел и не могу принять его.
– Я видел, как он выходил из ворот дворца в парчовом халате с яшмовым
поясом! – обиженно воскликнул Ма Тэн. – Зачем он притворяется
больным, ведь я не без дела, явился к нему!
Привратник передал эти слова Дун Чэну, тот извинился перед гостями и
вышел в приемную к Ма Тэну. После взаимных приветствий они уселись, и
Ма Тэн сказал:
– Я был принят государем и теперь возвращаюсь домой. Вот зашел к вам
проститься, а вы почему-то отказались меня видеть.
– Я, недостойный, захворал, – пожаловался Дун Чэн, – моя вина перед
вами велика.
– По вашему лицу не заметно, что вы больны…
Дун Чэн промолчал. Ма Тэн встал, негодующе встряхнул рукавами халата
и со вздохом направился к крыльцу.
– Нет, такие люди не спасут государства! – как бы про себя пробормотал
он.
– Каких людей вы имеете в виду? – остановил его Дун Чэн, задетый этими
словами.
– Случай на охоте в Сюйтяне наполнил грудь мою гневом! – промолвил Ма
Тэн. – И уж если вы, близкий родственник государя, можете проводить
время за вином и не думать, как наказать злодея, то где же найти таких
людей, которые помогли бы династии в беде и поддержали ее в
несчастьях?
– Чэн-сян Цао Цао – великий государственный муж и пользуется доверием
императорского двора! Как вы решаетесь на такое дело? – притворился
изумленным Дун Чэн.
– Вы все еще считаете злодея Цао Цао благородным человеком! –
возмутился Ма Тэн. – Люди, которые цепляются за жизнь и боятся смерти,
недостойны решать великие дела!
– Потише, поблизости много глаз и ушей! – прервал его Дун Чэн.
Убедившись в том, что Ма Тэн честный и справедливый человек, Дун Чэн
показал ему указ. От волнения волосы зашевелились на голове Ма Тэна, и
он до крови закусил губы.
– Когда вы приступите к делу, мои силянские войска помогут вам, –
решительно заявил Ма Тэн.
Дун Чэн познакомил его с остальными и попросил вписать свое имя в
список. В знак клятвы Дун Чэн смазал кровью уголки рта.
– Все мы должны дать клятву, что скорей умрем, чем изменим нашему
союзу! – воскликнул он, обводя взглядом присутствующих. – Если
найдется хоть десяток верных людей, великое дело будет доведено до
конца! Преданных и справедливых людей немного, а связываться с
дурными – значит, причинить себе вред, – закончил Дун Чэн.
Ма Тэн попросил список чиновников и, читая его, вдруг всплеснул руками:
– Но почему же вы не посоветуетесь с ним?
Все захотели узнать, о ком вспомнил Ма Тэн, и он, не торопясь, начал свой
рассказ.
Правильно говорится:

     Лишь потому, что Дун Чэну вручили суровый указ,
     Помочь династии Ханьской потомок нашелся тотчас.

О ком рассказал Ма Тэн, вы узнаете из следующей главы.